Большинство охотников к середине
ноября покинуло Хстов: мороз прогнал поветрие, выжег из домов
заразу, и они возвращались к своему жилью. Двигаясь по Южному
тракту, Зимич время от времени встречал их семьи: на телегах и
тележках, в которые частенько вместо коня был впряжен отец
семейства или его старший сын.
Зимичу не хватило денег на хорошую
лошадь, битюгом он побрезговал и здраво рассудил, что деньги в
ближайшее время ему нужней коня. К тому же того пришлось бы
кормить.
В первый же день пути он до крови
сбил ноги: сапоги его никак не располагали к долгим путешествиям.
Одно дело разгуливать по кабакам или шататься по городу, и совсем
другое – идти по дороге лига за лигой. Когда же Зимич, не в силах
добраться до ближайшего постоялого двора, присел отдохнуть на
поваленном дереве, выяснилось, что и полушубок его, подбитый
дорогим и мягким стриженым бобром, не держит тепла: его продувало
насквозь на холодном зимнем ветру. До постоялого двора Зимич,
конечно, добрался – то давая отдых ногам, то согреваясь быстрым
шагом, – но уже глубокой ночью, когда и печи, и ужин давно остыли.
Больше всего ему хотелось вина, особенно горячего, но заспанный
хозяин поставил перед ним миску с холодной свининой, заплывшей
толстым слоем бледного жира, и кружку мутного пива.
В комнате, где кроме Зимича храпели
еще трое путешественников, окно было затянуто пузырем, и ветер всю
ночь стучал тяжелым ставнем, поддувая в щели. Зимич кутался в
тонкое плохо простеганное одеяло и стучал зубами. Доски узкой
постели были для вида прикрыты тонюсеньким соломенным тюфяком, а
подушка, набитая сеном, колола ухо. Зимич уснул не сразу, убеждая
себя в том, что мужчине не пристало бояться трудностей. Но болели
разбитые ноги, ныла уставшая спина, от холода сводило живот и
выворачивало суставы. Впрочем, на постоялом дворе очень быстро – за
несколько часов до рассвета – наступило утро.
Перед выходом (а хозяин намекал, что
после полудня наступит новый день, за который надо будет заплатить)
Зимич предложил хозяину свои сапоги и полушубок – по сходной цене,
– но тот был согласен только на обмен: сапоги на сапоги, полушубок
на полушубок. Это бобровый полушубок, который весит считанные лоты?
Обшитый темно-синим бархатом? На собачью шубу, тяжеленную и
засаленную, с протертым пегим мехом внутри? Зимич не любил
вымогателей, плюнул хозяину под ноги и пошел своей дорогой.