— Отойдите-ка назад, — проговорил
Жан, вытаскивая меч.
Они напали разом, без команды или приказа,
и так же одновременно взмахнули оружием. Метнулся вперёд
Солнечный рыцарь, брызнула на землю кровь, и один
из врагов с глухим звуком врезался в стену, хлюпая
рассечённым горлом. Лязгнули алебарды, мелькнул меч Эвена, вонзаясь
в глаз второго стражника, и колдунья почувствовала, как
мир вокруг закачался, словно на корабле в шторм:
у неё вновь кружилась голова.
Стражники шли к ней, не обращая
внимания на рыцарей, и Жанна вдруг поняла — они
хотят убить её, её и никого больше, и плевать,
если все погибнут. Вот один из них парировал удар Эвена
и бросился к Жанне, наставляя на неё оружие.
Колдунья едва успела отскочить, и тяжёлое тело стражника
толкнуло её к стене. Жанна упёрлась ладонью ему прямо
в лицо, собрала все силы, прикрывая глаза... и ничего
не произошло.
Дух не желал уходить. Человеческие губы
ухмылялись, глаза сверлили колдунью взглядом. Одержимый уже
умирал — меч Эвена вонзился стражнику меж лопаток, а тот
смеялся, булькая кровью. Колдунья с трудом отпихнула его,
шагнула к стене, тщетно пытаясь удержаться на ногах.
Стражник засмеялся ещё громче, корчась от боли, и Эвен
взмахнул клинком снова.
Тут и там лежали трупы убийц,
искромсанные, изуродованные мечами рыцарей. Берт бродил меж тел,
равнодушно пронзая им сердца своим огромным полуторником. Жан
мрачно оглядывал переулок, сунув оружие в ножны и стирая
кровь с камзола — кто-то из убитых заляпал его перед
смертью.
Эвен поддержал её за плечи, Жанна
слабо улыбнулась. На ногах стоять она больше
не могла.
***
Чума жила здесь. Уцепившись за древние
камни, она держалась в больнице для бедных, точно усевшийся
в норе старый крот. Каждый день множество мертвецов уходили
отсюда в последний путь к яме, где их сжигали дотла.
Оттуда тянуло чадом, которым, казалось, пропахло всё.
Ни за что на свете Жанна
не хотела бы очутиться в этом проклятом месте, где
чаще убивают, чем лечат — уж она-то это знала преотлично.
Короткая погоня забрала все её силы, и сейчас колдунья
могла лишь лежать, пытаясь совладать с охватившей тело
лихорадкой. О да, она заключила договор с духами жизни,
и чума не могла коснуться ни колдуньи,
ни Эвена — нужно лишь носить, не снимая, серебряный
нательный крест. Один такой Жанна надела сама, один отдала Эвену
и ещё один возила с собой. Да только крест защищал
от чумы, но не от других болезней,
и сейчас Жанна ощутила это на себе.