Жанна закрыла глаза.
Яд накера кипел в её крови,
но ещё хуже был яд незнания. Жанна встретила сразу
шестерых одержимых, пусть всего лишь слабеньких сущностей —
и никто не мог ей сказать, что происходит
и откуда они взялись. Жанна попыталась очистить разум одного
из них — и у неё ничего не вышло. Луи
д’Олерон сбежал, исчез бесследно, след его потерян. Жанна хотела
всё бросить — слишком уж жутко выглядело происходящее,
да только никто её не спрашивал.
Утреннее солнце светило сквозь редкие окна.
Кто-то стонал на соседней лежанке, отчего Жанне всё больше
хотелось плюнуть на приличия и добить бедолагу. Меж
рядами ходили сестры с лампадками, окуривая больницу камфарой
и хвоей — считалось, что это отгонит чуму. Жанна знала,
что это вранье, но сделать ничего не могла,
и приходилось глотать проклятый дым пополам с гарью
от сожжённых мертвецов, пробивавшейся сквозь узкие окна.
— Я потребую от лорда Томаса
отвести вам достойное жилье, — сказал Эвен.
— Вчера я уже требовала,
и что же? — проворчала колдунья. — «Нет
в этом проклятом месте ничего достойного!» — ответил
он и засунул меня в эту дыру. Будь неладна судьба,
что поставила его здесь над городом!
— Вы должны проявить
смирение, — наставительно произнесла сестра-иоанитка.
— Любой христианин, даже заблудший и даже кол...
— Что я вижу! — донёсся сквозь
мерный ритм молитвы голос Жана. Рыцарь шагал меж лежанок, точно
Ланселот Озёрный, пришедший спасать прекрасную даму. На его
светлых волосах играло солнце, стальная пряжка на поясе
сверкала, когда он заходил в полосу света, и Жанна
поняла, почему его зовут Солнечным рыцарем. Жан казался маяком
жизни и радости в этом океане мертвецов. — Значит,
прав я был, друг мой. Но какое прескверное место эта
больница! Англичане небось и королеву положили бы сюда,
как простую крестьянку. От них всего можно ожидать.
Шедший за ним тощий черноволосый юнец
с едва начавшей пробиваться бородкой согласно кивнул.
— Ни чести, ни совести,
мессир, — сказал он, уставившись на Жанну, как
если бы та была ожившим барельефом с церковных
стен.
— Позвольте... — начала было
сестра-иоанитка, но Жан просто прошёл мимо, мягко отстранив
её плечом.
— Вы можете идти, мадемуазель Мируа?
— он подал руку колдунье. — Я хочу отвести вас
в место поприятней этого.
— Пошла бы, даже если б
у меня отнялись ноги, — совершенно искренне сказала
Жанна, поднимаясь. Голова слегка кружилась, но идти она
и впрямь могла, хоть и опираясь на Эвена.
Телохранитель стоял рядом, и каким-то шестым чувством Жанна
вдруг поняла: он не верит Жану. Он что-то
подозревает, и лишь сохраняет спокойный вид.