— Неужто мессир Томас не хочет
избавиться от одержимого? — вдруг услышала Жанна голос
телохранителя, что повергло её в изумление. Она могла
на пальцах пересчитать случаи, когда Эвен начинал разговор без
неё. — Иначе с чего бы ему запирать мадемуазель
Мируа в больнице для бедных?
— Думаю, он просто хотел
унизить её, — отозвался Жан. — Ведь так?
— Ни на что более
он неспособен, — проворчала Жанна, тут же вспомнив
совет уезжать из города поскорее. С чего бы Чёрному
Быку помогать ей? Или это очередная уловка? — Куда
вы меня ведёте?
— В свой особняк. Мне кажется,
он попристойней больницы, к тому же вашу рану
осмотрит колдунья, о которой я говорил —
а её нежные ручки куда как опытней, чем у этих
монашек. Сомневаюсь, что хоть кто-то из них вообще умеет
лечить людей. Я бы не доверил им даже скотину.
Жанна и сама уже видела знакомый дом.
Здесь, на Зеркальной улице, располагались в основном дома
зажиточных горожан, ныне пустые и мёртвые. Жанна шла мимо
одинаковых дверей, расчерченных углём, вдыхала застаревший воздух,
на редкость чистый для нынешних времён — ямы для трупов
располагались на другой стороне города. Именно это больше
всего понравилось ей в первое короткое пребывание
у Жана.
Отель д’Олерон был небольшим двухэтажным
домом, лишь для виду обнесённым покосившейся оградой. В Париже
над владельцем такого отеля только посмеялись бы,
но здесь, далеко на юго-запад от столицы, подобные
дома были роскошью. Тем более что внутри обстановка
не уступала и Нельской башне.
Берт распахнул ворота, приглашая гостей войти.
Он по-прежнему улыбался — самым краешком губ, осторожно,
словно боясь, что улыбка разозлит колдунью. Она действительно
раздражала, но при первых же дуновениях злости Жанна
вспоминала историю этого англичанина — и разум
её остывал.
Пришедший вместе с ним в больницу
юнец шагал позади, то и дело озираясь, а когда
он смотрел прямо, Жанну обжигал его взгляд, едкий, как
восточный перец. Лишь у самого дома ощущение пропало,
и колдунья вздохнула с облегчением.
— Берт! — бросил Жан, едва
переступив порог. — Наполни для мадемуазель Мируа бадью.
Думаю, после нашей лечебницы для бедных ей вновь хочется
помыться.
— Сделаю, — ответил тот. Голос
у него был неожиданно приятный — Жанна привыкла, что
такого рода люди обычно говорят чуть ли не рыком.
Берт же высказывался мягко, бархатисто, совсем непохоже
на свою внешность.