Тебе нет дела
до города, — сказала Женщина в Белом.
И всё же колдунья не могла вот так просто отправить
на смерть сотню людей просто из-за дурацкого желания
не подчиняться англичанину.
Один раз она уже сдалась Роджеру Мортимеру. Теперь пришёл черед
второго.
— Хорошо, — проговорила колдунья, стараясь унять
подступающее бешенство. Получалось у неё плохо.—
Я займусь этим.
— Чудесно, — лорд Мортимер улыбнулся — довольной
улыбкой победителя, и Жанна вдруг поняла: он знал, что
так и будет. — Отец Фредерик...
Доминиканец шагнул вперёд и коснулся головы Луи.
На миг Жанне показалось странным что-то в его виде —
нет, не зрением, а словно бы невидимый шепоток
коснулся ушей и исчез, будто его и не было. Она
прикрыла глаза, стараясь совладать с собой. Монах был
тем же самым и всё же другим, будто, пережив чуму,
он переродился. И это пугало колдунью.
— In nomine Patris, et Filii, et Spiritus
Sancti[1]... — начал священник.
Луи не пошевелился, пока доминиканец осенял его крестным
знамением. Он не стал кричать, биться в конвульсиях,
как, наверное, сделал бы одержимый. Он лишь смотрел, как
монах читает молитву.
— Amen! — закончил отец Фредерик, и все
в комнате торопливо перекрестились. Помедлив, Жанна сделала
то же самое. Значит, она ошиблась и Луи исцелился
полностью? Или то, что засело в нем, не боится
и креста? — Как я и говорил, этот человек чист,
лорд Мортимер. Пусть ведьма и ступила на кривую дорожку,
но я никогда не отрицал силу её искусства.
— Не сомневаюсь в вашем слове, святой
отец, — заявил Мортимер. — Мадемуазель?
— он отступил в сторону и галантно провёл рукой
в сторону двери. Телохранители тут же разошлись,
освобождая проход.
Жанне ничего не оставалось, как подчиниться.
***
Ноги гудели, словно она прошла сорок льё за день. Мир
вокруг плыл, как если бы Жанна в одиночку осушила бутылку
вина, в голове шумело, а мысли разбегались,
и попытка собрать их воедино причиняла невыносимую
боль.
Никогда прежде Жанне не приходилось изгонять столько чужих
существ за один час.
Англичане согнали в тюрьму всех, кто казался им хоть
сколько-нибудь подозрительным. Несколько человек уже кашляли
кровью, забившись в самые дальние углы камер — этих
лучники вытащили на эшафот перед тюрьмой, где и отрубили
им головы. Жанна не стала смотреть на казнь.
У неё было много работы.