Он поклонился ещё раз и ушёл.
А Жанна долго стояла посреди комнаты, не зная, что
делать. Наконец, вздохнув, она набросила на плечи синий
плащ.
— Стоит сходить в церковь, Эвен, — тихо сказала
она. — Божья помощь нам завтра не помешает.
Шотландец лишь кивнул. К вере он был потрясающе
равнодушен.
***
Храм уже освятили после памятного убийства экзорциста. Здесь уже
отслужили вечерню, и угрюмые прихожане торопливо расходились,
прикрывая лица платками. Жанна стояла в стороне, сложив руки
на груди — она ждала, пока выйдут все.
Мрачный служка у входа коротко посмотрел на неё,
пробежался взглядом по синему плащу и молча указал
внутрь. Жанна кивнула, ничего не спрашивая. Говорить
не хотелось вообще.
Медленно она прошла внутрь, свернула к исповедальням. Ещё
один служка всё так же молча провёл гостью к одной
из кабинок, слегка поклонился и шагнул обратно.
Жанна задёрнула за собой шторку, замерла, приникнув
к завешенному тканью окошку.
— Я слушаю тебя, дитя, — донёсся до неё
мягкий голос.
— Я ужасная грешница, отче, — тихо проговорила
колдунья. — Мои дела чёрны, как сажа, и мне нет
прощения.
— Господь безмерно добр. Говори, дитя.
— Я... — она запнулась. — Я колдовала
в храме Господа. Призвала чёрного пса в этой самой
церкви, на глазах у доминиканца и честных
рыцарей.
Несколько долгих мгновений священник молчал.
— Обращённая во благо, магия есть не грех, а дар Божий.
Отпускается тебе, дитя.
Жанна выдохнула. На душе разом стало легче, словно устами
священника сейчас говорил сам Бог. И ведь священник знал, знал, кто
перед ним, кто сейчас говорит и зачем Жанна призывала баргеста. И
он не стал корить её, расспрашивать и болтать лишнее.
Он просто рассказал, почему она права.
— Я колдовала снова, — продолжила Жанна.
— Призвала корвуса и расспрашивала его.
— Стремление к знанию — это похвально.
Отпускается тебе, дитя.
— Я колдовала снова, — прошептала Жанна.
— Призвала змею Рафаила, чтобы спастись от яда
в моей крови.
— На всё воля Господа. Не отвергла тебя его
служанка — значит, чиста перед ним. Отпускается тебе.
— Я узнала о демоне, что пришёл сюда мстить
людям, — её голос был едва слышен.
— И я не испытываю к нему ненависти, хотя
должна... наверное... Я понимаю его, хоть и стою
на другой стороне. Мне стыдно из-за этого.
— Восхвалять Бога достойно, но мудрый не станет
клясть и дьявола. Нет на тебе греха, дитя.