Со лба скатилась капля холодного
пота, когда я вновь попытался найти их взглядом. Безуспешно.
— Ну, где же вы, — прошептал я себе
под нос, лихорадочно водя взглядом и надеясь, что это действительно
поздние светлячки.
Мерцающие желто-зеленые огоньки
обнаружились совсем в другом месте. И опять парой. Померцали
немного, позволяя себя рассмотреть, и синхронно исчезли, заставляя
меня покрыться мурашками. Какие, к демонам, светлячки. Под моим
деревом было что-то неизвестное, превосходно скрывающееся и
абсолютно бесшумное.
Я нашел в себе силы порадовался
тому, что у меня хватило ума не бежать, сломя голову, вперед, в
пески, а вернуться и поискать надежное место для ночлега.
Это была, наверное, самая долгая и
страшная ночь в моей жизни. Где-то внизу, в темноте, скрывалось
нечто. Скрывалось, иногда с издевкой демонстрируя мерцающие в
темноте глаза и тут же пряча их, не давая следить за собой. Каждую
секунду я ждал, что услышу звук царапающих кору когтей,
предвещающих скорую встречу со смертью.
Но ничего не происходило. Никто не
пытался наброситься на меня из кромешной тьмы, никто не старался
залезть ко мне на дерево.
А затем опять застрекотал сверчок, и
я, поняв, что жизнь продолжается, позволил себе немного
расслабиться. Темнота рассеивалась, уступая первым лучам
восходящего солнца. Неподалеку защебетала ранняя птичка.
Прислонившись к спасительной ветке, я наконец заснул.
Я опять брел по пескам, пугливо
озираясь и подпрыгивая от малейшего шороха. Воспоминание о
неизвестных подземных тварях было еще слишком свежо в моей памяти.
Да и ночной гость не добавил приятных ощущений.
После того как мне удалось поспать
на своем насесте, ухватив несколько рассветных часов, прошел уже
почти целый день. Сон несколько сгладил ночной страх, вдобавок,
немного поразмышляв, я пришел к выводу, что гость, кем бы он ни
был, не очень любит дневной свет — поэтому и не появляется в
светлое время суток. А это значит, что мне нужно спускаться и как
можно быстрее идти вперед, надеясь, что до заката отыщется новое
убежище.
Вот я и шел, потихоньку подъедая по
дороге скудные припасы. Полоска леса окончательно уступила место
пустыне, которая теперь упиралась прямо в берег моря. Идти стало
сложнее, но в целом терпимо — той жары, что сопровождала меня при
бегстве из Хрустального, уже не было, подкрепиться было чем — в
общем, благодать, а не переход. Еще бы нога не болела — было бы
совсем хорошо.