Вдоль стен расположились низкие диваны. А еще повсюду
красовались охотничьи трофеи: бесконечные рога разных форм и
размеров. Они явно соперничали по количеству с семейными портретами
рода Ратенхайтов, кои занимали все простенки меж дверями на втором
этаже помещения. Пол же устилали шкуры и ковры, такие густые и
мягкие, что на них было жаль наступать в уличной обуви.
Сквозь небольшие оконца под самым потолком проникал рассеянный
вечерний свет. Сумерки густели снаружи и внутри.
— Прошу, госпожа Гвинейн, — молодой лендлорд услужливо отодвинул
один из стульев с высокой ажурной спинкой. По правую руку от своего
места.
— Благодарю, милорд, — Гвин грациозно опустилась на предложенный
стул. Дорожную сумку она положила прямо на пол у ног и сверху
устроила свой топорик.
Увиденное на столе вызвало в ней невольную жалость к Руалю
Ратенхайту.
Маленькая фарфоровая супница с синими цветами на крышке. И
теплые лепешки на круглой деревянной доске. Одна глубокая тарелка с
такими же синими цветами. Простые приборы. Пустой бокал. Ажурная
салфетка возле тарелки. И больше ничего. Комплект одиночества, как
оно есть. Если между лордом и неприветливой служанкой что-то и
было, они явно не планировали романтический ужин.
— Я живу один и питаюсь весьма аскетично, — будто извиняясь,
сказал Руаль и снова смущенно улыбнулся. — Не ждал гостей из
Идариса сегодня. Даже предположить не мог, что адепта пришлют так
скоро, — он занял свое место за столом и торопливо поправил себя: —
адептку. Да еще столь очаровательную, как вы, госпожа Гвинейн.
Гвин вздохнула.
— Оставьте комплименты, милорд. Не трудитесь. Я на работе, — она
сплела пальцы в замок перед собой. — Расскажите лучше про вашего
гремлина.
Лорд Ратенхайт усмехнулся. Заправил волосы за ухо.
— Вижу, вы крайне профессиональны для своего возраста, леди
Гвинейн, — юноша потупил взор. — А я так надеялся на приятную
беседу за ужином.
С протяжным скрипом отворилась маленькая дверца в стене, что
вела напрямую в кухню. В столовую вошла сердитая Вельга с подносом
в руках. Она быстро подошла к сидящей за столом паре и порывистыми
движениями поставила перед гостьей еще одну глубокую тарелку,
положила салфетку и столовые приборы. Со стуком поставила бокал.
Будь ее воля, она бы швырнула все рыжей адептке в лицо — это к
гадалке не ходи.