– Ты чего себе позволяешь, пацан?! Не видишь, кто я такая... такой, – поправилась скоро, от боли плохо соображая.
– Да ты точно того! – мой обидчик покрутил у виска пальцем. – Из Бедлама, что ли, сбежал? – Его лицо расплылось в широкой улыбке. – На вот, держи, я сейчас мешок приволоку. – С такими словами он протянул мне нечто истошно пищащее и извивающееся.
Крысу. Он протянул мне живую крысу, которая так и норовила цапнуть его за палец...
Мне подурнело до мушек перед глазами... Вот-вот грохнусь в обморок.
– Убери от меня эту гадость! – взвизгнула я под стать той же удерживаемой за хвост крысе. – Убери, убери, убери... – С каждым выкриком я все больше вжималась в серую стену.
У паренька с крысой глаза полезли на лоб, они буквально превратились в два блюдца для шоколадного торта.
– Видал я немало свихнувшихся в этой жизни, но ты превзошел их всех! – констатировал он с толикой уважения. Потом прошел по переулку и воротился, волоча за собой истошно пищавший старый мешок.
– Подсоби, – обратился ко мне, – подсажу этим тварям товарку. То-то они обрадуются! – Он усмехнулся, продемонстрировав передние щербатые зубы неопределенного цвета.
Я опять затрясла головой, выражая протест всем своим телом.
– Знаешь ли ты, – произнесла менторским тоном, – что эпидемия чумы в четырнадцатом веке была спровоцирована сбежавшими с зараженного корабля крысами? Что эти твари, – я ткнула пальцем в сторону копошащегося мешка, – являются наипервейшими разносчиками всевозможных болезней... Тебе нужно немедленно показаться врачу и пройти вакцинацию против бешенства и столбняка.
Выдав все это на едином дыхании, я огребла увесистый тычок в район солнечного сплетения, так что мне захотелось продолжить медицинское образование юного наглеца, только уже в области маммологии. К счастью, я вовремя вспомнила, что груди у меня больше нет, и слезы, вызванные даже не кровью из носа и хорошим тычком, а самим фактом моего нынешнего положения, так и полились по моему скуксившемуся лицу.
Мой обидчик сунул крысу в мешок и потуже затянул горловину. Мои слезы, должно быть, смутили его, хотя он и не показывал вида...
– Из деревни, что ли, приехал? – поинтересовался вдруг он. – Ревешь как девчонка.
Я молча кивнула, пытаясь унять жгучие слезы, но те, как нарочно, бежали без остановки.