Осознавая, что ярость окончательно
берет верх, Макс резко оттолкнул от себя виновника всего того
дерьма, что сейчас творилось, и вышел, от души хлопнув
дверью. На короткий оклик Фриза лишь показал средний палец.
Впереди был только лес — отлично. Места лучше не найти,
чтобы проветриться и успокоиться.
Такие, как Рю, неисправимы.
Такие, как он сам —
тоже.
Да и внимательностью Рэд
как всегда отличился. Ведь мог бы задуматься. Мог догадаться,
как Нат.
Бить Цубаки, так и получать
в ответ.
Или просто смириться, что ничего тут
не сделать, ждать за очередным «все нормально» ворох недоговорок и
прочих прелестей. Только так свихнуться можно. Так друзья не
делают. И плевать, что понятие этого слова для Макса так долго
существовало лишь в книжках: идеализированное и прямое. Другого он
не знал и знать не хотел.
Ш-шух.
Красным размытым пятном в окне
промелькнула машина. За ней какой-то знак, короткая ограда,
здание...
Ш-шух.
Еще одна машина. Грузовик.
По инерции мотнуло в сторону — Нат слишком круто
взял влево, когда обгонял. Кажется, сплошная полоса это
запрещает.
Ш-шух.
Еще машина. Не то черная,
не то серебристая. Что-то в груди, что ухало
на каждом обгоне, окончательно оборвалось и заледенело.
Страх уверенно вцепился в сознание, заставляя пальцы судорожно
сжиматься на жесткой обивке сидения впереди.
Но надо выдержать. Победить.
Справиться. Ведь приучился же он ездить в автобусах,
почти не боится — только внутрь самому попасть трудно.
Да и сейчас, пока ехали по городу, Цубаки поверил,
что сможет. Салон оказался удивительно уютным: работал кондиционер,
даря приятную прохладу, радио создавало ненавязчивый фон,
а дороги почти не чувствовалось. Дома проплывали мимо,
как на кинопленке, а в поворот Фриз входил плавно,
так что Рю даже не всегда вовремя осознавал, что они
повернули.
Но затем началась скоростная
трасса.
И все бы ничего,
если бы не мелькавшие мимо машины, каждая из которых
воскрешала в памяти столь же размытые обрывки прошлого.
И сопровождавшую их боль.
Рю уже не молчал —
сбивчиво рассказывал все это Натаниэлю. Впервые в жизни
поделился этим страхом с кем-то посторонним. Почему-то
высокомерному голкиперу признаться во всем оказалось куда
проще, чем Максу. Фриз слушал, не перебивая, потом по-простому
развел руками:
— Сказал бы сразу —
проблемы бы не было, повторюсь. Я не сломаюсь,
если сброшу скорость и буду осторожней на обгонах. Ладно,
разобрались. Поедем дальше, на всякий случай заедем
на заправку — купим тебе успокоительное. Если что
не так — проси остановиться. По рукам?