Когда поднимались по ступеням, ведущим к дому, У Ваньнан сунул
мне в руки небольшую лакированную шкатулку, украшенную затейливой
резьбой. Я вскинул брови, на что он пояснил.
— Подарок для благородной госпожи Юэлян из дома Чэн, — произнес
Мытарь. — Она дожидается тебя в доме управителя.
— А напомни-ка мне, друг Ваньнан, кто это такая?
Секретарь воззрился на меня с нескрываемым осуждением. Огляделся
по сторонам, убедился, что интендант и телохранители находятся от
нас на почтительно расстоянии, и с каким-то усталым вздохом
спросил:
— Неужели опять, господин? Мы уже пять раз говорили об этом. Все
твои советники и друзья высказались за союз с родом Чэн. Это
выгодно для тебя и для них. Прошу, не делай вид, что ты впервые об
этом услышал. Ты же согласился!
Пришлось приложить немало усилий для того, чтобы не заморгать
удивленно. Союз с родом Чэн и ожидающая меня в доме управителя
Пояна могли значить только одно — договоренность о браке. Весьма
распространенная практика в феодальном обществе, а в стране,
охваченной гражданской войной, чуть ли не единственный аргумент,
позволяющий доверять союзнику.
Это что же получается?! Они меня женить хотят? Судя по
вырвавшимся у советника восклицаниям, мой предшественник был
против, но его уломали. И теперь, когда я продемонстрировал
неосведомленность в этом вопросе, он решил, что я пытаюсь с темы
слиться.
— Вылетело из головы как-то, — отмахнулся я. — Так, а мы сперва
к ней или градоправителю?
— Она будет представлена тебе на встрече.
То есть мы с моей предполагаемой будущей женой еще даже не
виделись! Просто прекрасно! А что, если она страшная? Или старая?
Насколько я знал, данные обстоятельства никогда не являлись
препятствием для заключения династического брака.
— Ясно, — буркнул я. И пошел встречаться с суженой.
Каких-то особых китайских церемоний не было. Войдя в дом, мы
сняли у входа обувь, натянули на ноги серые войлочные тапочки и
поскользили по натертому деревянному полу в коридор. Перед нами
семенил пожилой слуга в таком нарядном одеянии, что мы в своей
походной и не очень чистой одежде смотрелись бедными просителями.
Впрочем, броня и шлем, который я и не подумал снимать, все же
позволяли мне выглядеть с некой представительностью.
Управитель Цзя Луньбао оказался средних лет мужичком, похожим на
богомола. Он встретил нас в большой комнате, поклонился и
приглашающе повел широким рукавом халата в сторону разложенных на
полу мягких матов. На одном из них сидела женщина, настолько плотно
задрапированная в слои ткани и со столь густо накрашенным лицом,
что выяснить ее возраст не представлялось возможным.