Впрочем, я то и дело замечал быстрые взгляды, которые на меня
бросали и Наталья Борисовна, и Мария Филипповна. Насчёт Анны
Евгеньевны, которая была с поэтом, я не был уверен. Вообще, у этого
поэта могло оказаться Яра даже побольше, чем у этих двух бравых
офицеров. Творческая энергия же у него откуда-то берётся.
Долго ли, коротко ли, мы выпили несколько бутылок шампанского и
съели целую гору устриц. Все немного захмелели и общение стало
более непринуждённым. Вдруг Антон, который уже пару минут смотрел в
свой телефон, недовольно фыркнул.
– Что такое? – спросила Анна Евгеньевна.
– Да тут пишут, что погибший на дуэли граф Озёрский, оказывается
был талантливым поэтом, писал проникновенные стихи о любви, дружбе,
долге и чести!
– А кто пишет? – поинтересовалась Мария Филипповна.
– Какое-то сайт. «Римское Эхо», – поморщился Антон Алексеевич, –
какую биографию сделали нашему рыжему! Тьфу! Стоит очередному
бездарю глупо погибнуть, как он сразу становится великим
поэтом!
– Антона Алексеевича такие вещи глубоко задевают, – объяснила
Анна Евгеньевна, – он тонко чувствует поэзию и каждое плохое
стихотворение он ощущает как укол иглой.
– Что ж, – рассмеялся я, – скажите спасибо, что моего кузена,
который разорвал графа, не назвали Николаем в честь отца!
До остальных пока не дошло, а вот Антон Алексеевич подхватил мой
смех:
– Получилось бы, что, как когда-то Николай Мартынов убил на
дуэли поэта Лермонтова, так и сейчас бы современный Николай
Мартынов убил на дуэли поэта Озёрского!
Тут уже весь стол грохнул от хохота. Кто-то задел бокал,
шампанское пролилось на скатерть.
– Да уж, – смеялся поручик Долгорукий, – пришлось бы тебе,
Антоша, позабыть о славе гениального поэта! Место уже было бы
занято!
– Не удивлюсь, что так и получится. Толпа любит раздувать себе
кумиров из ничего! – серьёзно ответил он. – Оглянуться не успеем,
как наши внуки его в школах проходить будут.
Это предположение ещё больше всех развеселило. Среди общего
хохота мы не сразу заметили, что наше внимание пытается привлечь
неопрятный человек лет тридцати-тридцати пяти, с лысой макушкой и
торчащими во все стороны чёрными волосами.
– Здравствуйте! – сказал он нам, показывая жёлтые крупные,
напоминающие лошадиные, зубы. – Меня зовут Бенедикт Барухович.
Алексеев моя фамилия. Я из «Римского Эха».