– Девять выстрелов. Можно с седла без перезарядки расстрелять
целый казачий разъезд. Вообще, идеальное оружие для стрельбы на
скаку. Неплохое подспорье для ваших парней, не так ли?
Гжегош взвесил карабин в руке, обхватив толстыми пальцами
приклад. В его лапе оружие смотрелось скорее длинноствольным
пистолетом. Атаман прицелился куда-то в ночь, прищурив глаз,
изобразил толстыми губами «пух!» и хмыкнул.
– Я слышал, у этих стволов был… нэдостаток, – Гжегош перевёл
взгляд на революционера, по-прежнему держа карабин на весу без
малейшего затруднения. Намёк был вполне очевиден: скажи слово
против – и на тебя мигом направят не только взгляд, но и ствол… –
Случайный выстрэл сам по сэбэ из нэскальких камор разом. Разве
нет?
– Только в ранних моделях, – возразил агент, стараясь сохранять
спокойствие. – Те делались под шпилечный патрон. Для унитарных, под
центробой, такой проблемы не существует!
– Хм. Вэрю, – после небольшой паузы кивнул атаман.
– Кроме того, есть возможность перед выстрелом довернуть барабан
нужной каморой, – добавил революционер, уже воодушевившись.
Собеседник купился, он почуял это по интонации, по взгляду. По
тому, как атаман держал карабин, не желая расставаться с красивой и
смертоносной игрушкой.
– Э? Зачэм?
– Чтобы выбрать тип выстрела. Можно зарядить одни каморы
обычными патронами, а другие нетиповым припасом. Например,
троллебойными экспансивками…
– Пф. Лышний сложнаст'! – фыркнул Гжегош. – Дэвять выстрэл, тут
адным свынцом каво угодна задавыт' можна… Я просто бойзам скажу,
чтоб адын барабан бронебойнымы набылы, втарой «дум-думамы», а
трэтий прастым свынцом. И завалым их к пёсьей мамке! – атаман
подкинул карабин и поймал за ствол.
– Скол'ко у тэбя таких?
– Два десятка. И мы их готовы предоставить всего за четверть той
стоимости, в которую они обошлись нашей организации. Во имя вашей…
нашей благородной цели!
Какое-то время Гжегош задумчиво молчал. Подобное молчание
здоровенного орка с карабином в лапе поневоле внушало трепет. И
понятно, что карабин не заряжен – но толку-то с этого, когда на
поясе у атамана пара пистолетов, вон, виднеются из-под бурки, а
рядом и кинжал в локоть длиной. Опять же, двинет прикладом, и все
дела. Череп треснет яичной скорлупой.
Но революционер был спокоен. Гжегош дик, но не глуп. И понимает,
что за ним, Гжегошем, всего лишь два-три десятка клыкастых орочьих
рыл с клинками да стволами. А вот за этим невысоким, невзрачным
человечком, сидящим напротив у костра – организация.