– Штож. Мы гатовы заплатить условленные пятнадцат' працэнт…
– Двадцать пять! – не выдержав, перебил революционер. И тут же
сам опешил, устрашившись своей дерзости. Но Гжегош даже бровью не
повёл:
– Пятнадцат'.
– Но!..
– Пан рэвалюсянэр, ну будемте же ж разумными людьми и орками! –
увещевающе вмешался Какандокало. – Послухайте пана киксади Гжегоша,
берите пятнадцать прОцентов!
Против ожиданий, атаман не взревел диким голосом, не выхватил
тесак и не снёс башку подчинённому, дерзнувшему вмешаться в
разговор без дозволения; лишь цыкнул клыком. Пёстрая орочья
вольница отряда Гжегоша была набрана с миру по лоскуту. Какандокало
прибился к ним, явившись откуда-то из южно-ливонских лесов и болот,
где последние годы подвизался среди лембергских революсьонарьос –
от которых, судя по всему, и перенял тот чудной воляпюк с
непередаваемым акцентом, на котором в общался.
Боец он был неважный, в национальных орочьих забавах вроде пыток
отставал от прочих, но в отряде его держали за потрясающую ушлость
и изобретательность, проявляющуюся в основном в области коммерции.
Как-то раз он умудрился за ящик сигарет раздобыть аж целый бронеход
– правда, не на ходу и со взорванным котлом – и в тот же день
выгодно продать его правительству Нижне-Збыховской Республики.
Потом пришлось очень быстро уносить ноги; зато через неделю Нижний
Збыхов был взят княжескими войсками, республика пала, не
просуществовав и месяца – обычная судьба большинства ущербных
«гособразований» на территории Дымбовиц – а выручку от бронехода
пропивали ещё три недели.
– Двадцать, уважаемый киксади! – предпринял ещё одну попытку
агент. – Революции тоже нужны средства на классовую борьбу!..
– А маим парням нужны срэдства на курэво, барматуху и фураж для
лошад', – Гжегош был невозмутим и непоколебим. – Кагда мы грабанём
поезд, и вам, и нам атабьётса стократ.
– Семнадцать!..
– Пятнадцат'. Працэнт, – атаман слегка оттопырил нижнюю губу,
показывая клычищи. Каждый чуть ли не с человеческий большой палец
длиной.
– …Только из уважения и почтения к героическому орочьему
анархо-пролетариату, – выговорил революционер после небольшой
запинки.
– От и славно, от усё и порешали за любо-дорого поглядеть! –
хлопнул ладонями по коленям Какандокало.
– АААААААААА!!!
– Мы заплатым мэстнай валютай, – сообщил Гжегош. Какандокало
раскрыл сундук, тотчас сделавшийся похожим на лоток цветочницы –
настолько он был набит ворохами пёстрых бумажек, ассигнаций и
кредитных билетов всех самопровозглашённых недо-государств
Дымбовицкого княжества, многие из которых давно исчезли как с карт,
так и из народной памяти. – Чэрвонцы правытел'ства Нижнего
Брздыщлова. Какандокало, атсчытай!..