ЭЛЬФ.
За свою жизнь Фрейя ни разу не видела эльфов – тех самых, из
своих детских грёз – вот так вот, вживую и вблизи. На воспитании у
леди Грейс ап Шевильон она не была вхожа в те круги аранийской
знати, где принимали гостей из Лесного Союза; да и вообще, Аранию
Фрейя покинула ещё девчонкой. А в остальной Западной Эвропии
остроухие долгожители почти не встречались, предпочитая не покидать
Священные Леса. (И то сказать, не больно-то их тут жаловали: до сих
пор не изгладилась память о древней эльфийской империи, некогда
занимавшей чуть ли не треть Эвропии – и разрушенной восстанием
святой Ханны де Ройяль, так, что уцелел лишь осколок в виде Лесов
Триникли!) Да что и говорить, с годами мечта об эльфах поблекла и
потускнела, как вытертая обёртка от съеденной в далёком детстве
шоколадки, чья сладость давно позабылась…
И вот теперь Фрейя на миг ощутила себя так, будто её вдруг
окатило светом, разогнав извечные хмурые тучи на душе и расцветив
всё вокруг новыми, сияющими красками. Ведь на неё смотрел, ей
улыбался, с ней говорил…
…ой, мамочки, ЭЛЬФ!
«Ох, прошу простить, барышня: не представился!» Эльф приложил
два пальца к козырьку фуражки (он перед ней ИЗВИНЯЛСЯ! Настоящий
эльф – перед НЕЙ!) «Тайво ойю Микко Воронцов, поручик Сорок
третьего пехотного Карельского Его Императорского величества
полка!»
«А-а-а…» Фрейя считала себя опытной притворщицей, закалённой
жестокими уроками «Театра» – но теперь, к своему стыду, вдруг
утратила дар речи. «…а-а-Адель. Т-то есть, Адель дю П-плейс,
вот!»
«Славно. Ну так, что насчёт багажа?»
А когда эльф мягко отобрал саквояж, и пальцы их на миг
соприкоснулись на ручке, Фрейя чуть не лишилась сознания. Отрезвил
лишь болезненный тычок в спину от Бальдра: тот якобы случайно
двинул её локтём. Неизвестно, понял ли названый братец, что на неё
нашло, но от удара девушка немного пришла в себя.
Потом, в купе, стало не до романтических мыслей. Как только они
остались вдвоём, Бальдр обругал её за рассеянность, при этом,
тыкнув пальцем в болевую точку чуть пониже уха: да так, что от боли
челюсти свело!.. А вот теперь опять вспомнилось – и на душе
потеплело.
– Лукавишь, – поддел Бальдр. Что могло считаться хорошим знаком:
если бы он сказал «врёшь», это означало бы, что напарник в ярости.
– Наверняка успела ко всем присмотреться, а теперь думаешь, кто
тебе больше глянулся, так ведь? – в последние слова он подпустил
ехидной насмешки. Фрейю это, впрочем, не задело.