– Не сгущай, Рене! Я понимаю, и частично твои чувства разделяю.
Но согласись, у Тайво помимо недостатков есть и свои
достоинства.
– Ага! Видал я его достоинства, когда он нас голым вышел
встречать! Не постеснялся даже, что с нами тогда Женни была! Пьянь
подзаборная!
– Эй, попрошу быть точным! – усмехнулся Раймунд. – Не голым, а
одетым по форме номер девять: сапоги, ремень, фуражка – и всё. Как
в уставе прописано!
– Пан Тайво – служивый человек? – заинтересовался Зузан.
– «Человек»! – хохотнул Рене. – Ты, главное, при ушастом
засранце такого не сказани!
– Ушастом? Пан Тайво из бусурканов… гоблинов? – удивился Бомба.
Пианист и Рене буквально за животы схватились от хохота.
– Как есть, по характеру истинный гоблин! – утерев слезу,
выговорил Раймунд. – Только этого при нём тоже не говори!
Зузан ничего не понял, но на всякий случай тоже осенился на
церковный шпиль – крёстным знамением, на восточный лад, как и
положено истинному схизматику.
Когда они уже отходили, подрывник заметил одинокую фигуру на
скамейке в церковном саду: человек в пальто и кепке, с рыжими
бакенбардами и в зелёных очках. На коленях он держал газету, но не
читал, а бездумно рассматривал голые деревья над плитами могил.
Какой-нибудь бедолага, пришедший искать утешенья от бед к Царю
Небесному, с оттенком сочувствия подумал Зузан…
На подходе к трактиру троица замедлила ход. Точнее, замедлили
Рене и Пианист – Зузан подстроился под спутников, встревоженный
тем, что многословный Дофин затих. Все трое напряжённо разглядывали
двухэтажное здание с крытой облупленной черепицей крышей, будто
выискивая засаду.
– Трактир не горит, уже хорошо, – заметил Раймунд, чем
окончательно разволновал Бомбу. Взрывник понятия не имел, кто такой
этот Тайво – но, по редким оговоркам подельников, представлял себе
не меньше, чем свирепого тролля ростом в сажень. С клычищами длиной
с добротного гнома, с засевшими в окаменелой шкуре обломками
клинков и штыков, и в одной лапище пудовая булава, а в другой –
пушка-гуфница…
– Может, Питончик ошибся, – с надеждой предположил Рене. –
Может, Тайво тут и нет, а он где-нибудь в другом трактире. И в
другом городе. И, лучше всего, в другой стра…
Его прервал донесшийся из трактира выстрел. За ним ещё один, и
ещё. Зузан сиплым шёпотом помянул Царевну Небесну: как ни
удивительно, подельники остались спокойны, разве что Рене досадливо
нахмурился.