– Я тебе обещала, что с тобой разведусь, если ты снова притащишь
этого мерзавца? – прошипела девушка уголком рта.
– М-м, как вкусно пахнет! – Раймунд предпочёл притвориться
глухим идиотом. – Дай-ка угадаю: кровяная колбаса, бараньи ножки,
лёгкие?
Женевьева смиренно вздохнула.
– Здравствуй, Тайво, – сказала она, вложив в голос всё
обречённое радушие бедной хозяйки, чей муж опять притащил домой
пропойцу-сослуживца, от которого только беды и ничего хорошего.
– Может, петушиные головы? – с вымученной улыбкой продолжил
Раймунд. – Или потроха?..
Не удостоив девушку ни ответом, ни даже взглядом, Тайво подошёл
к рукомойнику на стене, помыл руки, плеснул водой в лицо. И лишь
тогда поднял голову, взглянув на отражение в почерневшем осколке
зеркала:
– Привет, Чучундра! – сказал он.
На этом терпение Жен закончилось, не начавшись.
– Sсheissdreck! Жен!
– Ох, Крулёвна Небесна!
– Милая! Пусти! Он того не стоит!..
Мужчины втроём вцепились в визжащую, как дикая кошка, Женевьеву,
пытаясь отодрать её от Тайво. Девушка повисла на спине эльфа, обвив
его ногами – и гвоздила поручика ложкой по голове, одновременно
пытаясь вцепиться зубами в ухо.
– Женни, любимая, прошу!
– И-и-иии!!! Я говорила!.. чтоб он не смел!.. так меня звать!..
Говорила!!! Ненави-и-и…!
Тайво истошно хохотал.
Прошло минут пять, прежде чем неистовую фурию отодрали-таки от
недорастерзанной жертвы и растащили обоих по углам. Жен фыркала и
шипела, порываясь вывернуться из медвежьих объятий Рене. Тайво всё
ещё посмеивался, потирая ухо, на котором отпечатался красный
полукруг зубов. Светлые волосы его были забрызганы подливой с
ложки, отчего поручик стал похож на смертельно раненого героя,
только что вышедшего из горнила ожесточенной битвы.
– Тайво, – выговорил запыхавшийся Пианист. – Клянусь! Это,
блядь, последний раз, когда я тебя в гости зову!..
– Да-да, слышал где-то, раза три уже как. М-м! – эльф утёр каплю
подливы со лба и сунул палец в рот. – Гуляшик?
– Не гуляшик, а ле бёф бургиньон, – процедила разъярённая
Женевьева, прищурив глаза. – И в твою тарелку я персонально плюну,
сукин ты сын! Трижды!
– Спасибо, милая, я всегда знал, что ты меня выделяешь средь
прочих мужчин! – широко улыбнулся Тайво. Жен заверещала, как белка,
забилась в руках Китобоя, молотя по воздуху ногами.
– Бутылки не побились? Какое счастье! – эльф вытащил из корзины
одну из бутылок и любовно прижался к ней щекой. – Знай, Женни,
Пианист может спать спокойно: я тебя люблю, но сердце моё навсегда
принадлежит им! Ну, что, народ, вино и женщины есть – как насчёт
нажраться и орать песни до утра?!