Дверь была приоткрыта. Коршун толкнул
её — и нашим взорам предстала кухня.
Кухня была просторной и белой. Белым
тут было всё: пол, стены, потолок с плафонами, громоздкая
электроплита на целых восемь конфорок, вместительный холодильник,
стулья (восемь штук), пара столов (маленький и большой; большой был
круглым, и теперь-то я знаю, что мы все можем за ним уместиться),
шкаф, раковина и даже полки. Помещение казалось стерильным... Будто
тот, кто его создал, поленился тратить время на другие цвета и
ограничился белизной.
— Там записка, — Коршун указал на
круглый стол.
Мы гуськом вошли в кухню. На столе
лежал лист бумаги. Темневшие на нём буквы безмолвно нас призывали:
«ЗАГЛЯНИТЕ В ХОЛОДИЛЬНИК».
— Сюрпризам нет конца... — бормотнул
Палыч.
Подойдя к холодильнику, мы секунд
пять около него постояли, а затем Коршун с опаской потянул
дверцу.
В холодильнике был торт.
Торт был круглый и белый, с красными
холмиками клубники. Выглядел он аппетитно. Ни на Смерть, ни на
чёрта торт похож не был.
— Большой... — Света даже
сглотнула.
— Как раз на восьмерых хватит, —
оценила Рита.
— Погодите, — сказал Макс. — Но ведь
мы... мы же призраки, так? Разве мы можем есть?
— Ещё одна записка, — протянув руку,
Коршун достал с полки листок.
— Что там? — нетерпеливо спросила
Бабуля.
— Вы находитесь в Нигде, — прочёл
Коршун. — Здесь вы можете брать любой предмет, а ваши
физиологические потребности соответствуют тем, что у вас были при
жизни — за исключением сна. Иными словами, вы можете пить и есть.
Надеюсь, торт вам понравится. Ангел.
Коршун на миг оторвал взгляд от
строк:
— Тут ещё есть постскриптум... — он
запнулся, начав читать про себя то, что было ниже.Бабуля вновь его
подстегнула:
— Ну что там ещё?
— Да бред какой-то... Одно длинное
предложение без знаков препинания.
— И что в нём? — нервно спросил
Палыч.
Коршун прочёл постскриптум вслух —
монотонно и без пауз:
— Очень занят мне не до вас создать
комнаты не успел пробьют часы пришлю шар и ковчежец, — Коршун
опустил лист и виновато пожал плечами: — Только не спрашивайте, что
это значит.
Кто-то в наступившей тишине
кашлянул.
— И что это за фигня? — всё-таки
спросила Кошатница.
Все молчали. «Что это за фигня»,
никто не знал.
Потом Палыч почесал в затылке:
— Так мы это... торт-то будем или
нет?
— Вы серьёзно? — изумился Макс.