И мы ждали, сидя в кухне... Ждали до
первого боя Часов.
От ритмичного «дон-дон» мы
подпрыгнули на стульях: казалось, рядом колокольня, а звонарь
мечтает нас оглушить.
— Что это?! — вскрикнула Света.
— Часы, — смекнула её сестра. —
Наверное, это они так звонят...
Коршун встал и пошёл к двери. За ним
поспешил я (не от избытка отваги, а всего-то из любопытства), за
мной — остальные... Причём первой из них оказалась Кошатница.
Вот она-то в меня и врезалась —
потому что я замер, шагнув за порог.
— Какого... — проронил Коршун. Он,
как и я, остолбенел, тоже глядя на Часы — точнее, на то, что под
ними летало.
Это был шар, смахивавший на плафон
(потому что светился) и на дрон (потому что кружил над холлом). Шар
был вроде невелик — пожалуй, с теннисный мячик. Но из-за ореола,
сочащегося тусклым светом, выглядел вдвое больше.
Я сразу подумал о шаровой молнии.
Потом вспомнил, что я мёртвый, а значит, молния меня не убьёт. Но
несложно догадаться, что легче мне от этой мысли не стало.
— Что ещё за чертовщина?.. — выдохнул
Палыч.
Ответом ему было гробовое молчание. С
тем же успехом он мог спросить, где живёт Йети и что стряслось с
группой Дятлова.
Звон Часов наконец стих. Судя по
стрелкам, было ровно двенадцать. Уж не знаю, каким чудом, но я это
заметил.
Где-то сзади заахали Близняшки с
Бабулей: наверное, они вышли последними.
А шар всё кружил — плавно и
неторопливо. Он нас будто изучал, «вальсируя» под потолком. Это
длилось с полминуты, пока шар не начал сужать круги.
Кошатница сообразила:
— Он летает над одним и тем же
местом...
И тут я увидел... Это увидели мы все:
белый ларец посреди холла. Шар своими пируэтами словно на него
указывал.
Мне захотелось подойти. Я как будто
ощутил, что всё наше «застревание» связано с этим ларцом — хотя
ничего ещё не знал про Контракт.
— Как красиво блестит... — сказала
Рита.
Её трепет граничил с благоговением. Я
и сам залюбовался ларцом: было что-то манящее в его белизне и
скупой строгости очертаний. А шар почему-то уже не пугал...
Наверное, не только я — все мы чётко осознали: шар с самого начала
не представлял угрозы.
Мы обступили ларец, оказавшийся
размером с мой школьный пенал. Он был совсем гладким, за
исключением двух защёлок: такие бывают сбоку на чемоданах.
Макс негромко проронил:
— Видимо, эта та штука, о которой
говорилось в записке.