Вот в минуту той гордости я и услышал
вой сирен.
Мне сразу вспомнился пустырь — сам не
знаю, почему.
Сирены экстренных служб я не
различаю: машины «скорой» и пожарных для меня «воют» одинаково. Но
при звуке тех сирен, что выли за окнами, я ни о пожарных, ни о
«скорой» не вспомнил — зато подумал про полицию... И что едет она
именно к пустырю.
Я был в этом убеждён, словно
заделался оракулом.
Мысленно поздравив Вику, я поспешил
на пустырь.
На подходе к рабице я понял, что был
прав. Здешний пейзаж обновился: толпа у забора, карета «скорой»
(всё-таки без «скорой» не обошлось), полицейские уазики, пара
«Газелей» и даже кинолог с собакой. Слева от пустыря — там, где не
было ограды — натянули заграждение.
Мимо проскочил опер — и буркнул
вполголоса:
— Дьявольщина какая-то...
Я обогнул толпу зевак, ловя отдельные
фразы:
— Ужас какой...
— Она его что, ножом?..
— Говорят, бутылкой...
— Господи, а крови-то сколько...
— А себя чем?
— Собаку, собаку-то за что!..
Обойдя живых, я прошёл сквозь рабицу
и застыл.
Моя первая мысль была глупой: «А
разве кровь не темнее?» Другие мысли смешались... Хотя допускаю,
что их и не было.
Парень с бородкой лежал на левом
боку. С перерезанным или разорванным горлом, из которого в снег
натекла кровь. Вероятно, перед смертью он хотел зажать рану, потому
что ладонь застыла у шеи. Глаза были выпучены, а нос... Не хочу
нагнетать, но по-моему, он был наполовину откушен.
Истеричка в жёлтой куртке лежала
метрах в пяти. Хотя спереди куртка вряд ли осталась жёлтой: женщина
распласталась на животе, и снег вокруг неё (стало быть, и под ней
тоже) стал тёмно-бордовым.
Ну и давешний «Рексик» валялся
неподалёку — глаза на выкате, шея свёрнута. Пасть раскрыта: я
отлаялся, прощайте. Гав-гав.
Эксперт-криминалист в тёмной спецовке
собирал со снега осколки; мне показалось, это осколки бутылки, а
что он криминалист, я догадался по пинцету, голубым перчаткам и
раскрытому в стороне чемодану. Другой эксперт — наверное,
судебно-медицинский — сидел на корточках над мёртвым парнем.
— Ну что там с камерой? — прозвучал
чей-то голос. — Запись получили?
Я сначала не понял, о какой камере
речь. Потом сообразил: она на углу банка, через дорогу. Значит, с
неё просматривался пустырь.
— Получили, Артём Валентинович.
Только там жесть какая-то. Думаете, в прошлые разы было так же?