Вот и не буду мудрить.
Что я глупее Абрамовичей что ли, в
конце-то концов? А в этой стране порядка не было и не будет, мне ли
об этом не знать.
Понятно, что итог всё равно один у
всех человеков. Рано или поздно все до единого сыграем в ящик. И
тому, кто уже один раз помер, второго раза, казалось бы, можно не
бояться.
Это да!
Но вот оказаться перед смертью на дыбе
или познакомиться с искусством местного палача-маньяка не хочется.
Достаточно взглянуть на Богомола, чтобы понять все прелести
подобного свидания и прийти в ужас от перспективы стать таким же
красивым.
Ну их всех на фиг!
Хорошо в тепле. Присел на лавочку
поближе к печке и глаза прикрыл. Даже задремать успел.
Рядом небольшая каморочка, «бабий кут»
по-местному. По-нашему можно было бы назвать кухней. Ходить туда
нежелательно, могут серьёзно обидеться. Это типа бабье
царство.
У себя там, я частенько ошивался на
кухне. И готовить люблю, и получалось вроде не плохо. Особенно это
почему-то нравилось женщинам. Типа: «Ух ты! Какой хозяйственный! —
значить тебе можно всё доверить. Даже собственное тело. Ну и я,
конечно, не будь дураком — пользовался этим время от
времени.
Был такой грешок.
Каюсь.
— Садитесь по вечеряем, — наш хозяин уже накрыл на стол.
В последнее время питаться пришлось
тем, что приносил Ванька-попрошайка из своих прогулок по Таловой
слободе. Наестся этим было нельзя, но и с голоду благодаря ему не
помер. Так что быстренько достаю из заначки свою ложку (здесь
принято ходить в гости со своим прибором) и присаживаюсь к
столу.
Филарет чин по чину прочитал молитву и
вот мы неторопливо по очереди хлебаем щи из чугунка придерживая
кусок хлеба так, чтобы не капать на стол. Едим молча, жуём
медленно, так тут принято в «обчестве». В этом времени у людей
особый пунктик по поводу того, чтобы всё было степенно и солидно,
без несерьёзной суеты.
Ванька заканчивает есть первым.
Спрятав ложку, встаёт и молится на образа. Ну и мне нужно
закруглиться, но так как молитв никаких не знаю, то просто крещусь
на икону с лампадой. Всё же не стоит сильно выделятся в чужом
монастыре, а то ведь и кормёжку могут урезать,
ненароком.
— Спасибо за хлеб-соль, батюшка! —
почти синхронно благодарим мы хозяина.
Филарет кивает, принимая нашу
благодарность.
— Надо бы вам помыться с дороги —
предлагает он и смотрит на меня.