Но это иллюзия.
Стоило только солнцу склониться над
горизонтом, как полетели с неба пушистые снежинки. И мир, мгновение
назад казавшиеся такими родным, вдруг поменял своё обличье. В миг
стал зловещим и совершенно незнакомым. Всё затянуло белёсой мутью и
не понять, где какая сторона.
Многие вот так навсегда пропадали в
степи.
Вот и я, замерзший до окоченения, стою
посреди этой снежной равнины, а вокруг бушует непогода. На мне
поношенный армяк, который продувается насквозь, да и мороз видать
не шуточный. Похоже, я решил замёрзнуть посреди степи, иначе одел
бы что-то потеплее, а не это дранное пальто.
Ветер залепляет снегом лицо так, что
глаза не открыть и дышать трудно. При чём, в какую сторону не
повернись ото всюду лупит прямо в рожу. В пору упасть и свернуться
калачиком, и замёрзнуть — к едрёной фене.
И вот вдруг, среди всей этой
безнадёги, в стороне, из снежной мути выплывают усталые морды
лошадей и тёмное пятно кибитки.
Ямщик, закутанный в овечий тулуп,
непонятно чему обрадовавшись, кричит:
— Эй, добрый человек! Скажи, не знаешь
ли где дорога?
— Дорога-то здесь, — отвечаю, а у
самого в душе сожаление, что нет топора, можно было бы не плохо
разжиться, — я стою на ней да что толку?
— Послушай, мужичок, — из кибитки
высовывается старик в добротной шубе, — знаешь ли ты эти края? Не
возьмешься ли проводить нас до ночлега?
— Сторона мне знакомая, — явно вру,
пытаясь вычислить сколько их, — слава богу, исхожена и изъезжена
вдоль и поперек. Да сам видишь какая погода, запросто собьешься с
дороги. Лучше здесь остановиться да переждать, авось буран утихнет
да небо прояснится, а тогда уже найдем дорогу по
звездам.
Тоже мне астроном, блин,
доморощенный.
Барин в шубе лезет обратно к себе в
кибитку, а я понимаю, что надолго меня не хватит, ещё час-полтора и
я замёрзну насмерть. Нужно что-то придумать. И тут вдруг ловлю едва
заметный запах сгоревшего кизяка.
Вот оно спасение.
В наглую лезу на облучок.
— Ну, слава богу, жильё недалеко, —
ору сквозь ветер, пристраиваясь рядом с ямщиком, — сворачивай
вправо да поезжай.
— С чего это ты решил, что надо ехать
на вправо? — артачится тот.
Он далеко не наивен и, видать, что-то
заподозрил. Оттого и глядит насупившись настороженно.
— Где ты видишь дорогу? Лошади-то
чужие, не своя скотина чего бы её не погонять туда-сюда.