Ко всему ещё, погряз наш беспризорник
в беспробудном пьянстве.
Ну тут уже как бы классика жанра,
иного вообще трудно было бы ожидать.
Но самое интересное то, что
(набравшись по самые брови) любил этот придурок устраивать
публичные представления. Прикидывался (говорит) то графом
Воронцовым, то спесивым купцом Хлебниковым, а то и мурзой Калмыцкой
орды, чем не мало тешил своих собутыльников во время
посиделок.
Ну не обделил (видать) бог недотёпу
актёрским талантом.Если был так
популярен среди казаков. И нередко поймав кураж наш актёришка велел
пороть провинившегося в чем-нибудь казака, что все окружающие
собутыльники с подначками и улюлюканьем исполняли. А назавтра
проспавшиеся они, катаясь по земле от смеха, смотрели продолжение
вчерашнего представления. Наказанные, а их зачастую могло быть
несколько человек, охаживали бедолагу кулаками. Но наш юный
алкоголик сносил все побои покорно, так как знал — сам
виноват.
Со временем, все чаще на посиделках
казаки стали звать этого простофилю государем Петром Федоровичем,
на что малый, не ведая подвоха, частенько довольно улыбался. Но,
говорили потом ему, что когда упивался до беспамятства, то будто
взбрыкивал и вышагивал наш герой цаплей, наверное, думая — что
именно так передвигается государь. И говорят, выкрикивал по пьяни
какие-то абсурдные слова, утверждая, что это латынь. Но ничего
этого он к сожалению, проспавшись не помнил, так как упивался
каждый раз до беспамятства.
И в один далеко не прекрасный день
очнулся он на допросе в Царицынских казематах, где поведали ему,
что на кануне случайно во время такого представления появились
офицеры, и один из них, чтобы прекратить балаган, хватил нашего
пьяницу по спине палкой.
Как утверждал следователь, визжал наш
пропойца по-поросячьи и, тыча в группу офицеров, орал:
— Измена, казаки!!! Меня, государя
вашего, тати убить хотят. Руби их всех, казаки!
И захлестнула тогда пьяная толпа ту
маленькую группу офицеров, и схлынула. Оставив валяться
бесформенными кучами на земле зарубленные тела.
Показывая донос, утверждал
дознаватель, что кричали казаки при этом:
— Да здравствует, император Петр
Федорович!
Но ничего подобного наш алкоголик не
помнил, ибо был в беспамятстве от безмерного пьянства.
А кат (по-нашему палач) тянул из
бедолаги жилы, выворачивал суставы, вгонял раскалённые иглы под
ногти.