Рожкова то хлопала на меня ресницами, то опускала веки. Именно в
эти моменты я жадно рассматривал девичье лицо – лоб, который пока
что трудновато наморщить, маленький прямой нос, полные губы,
аккуратные ушки. Любая гримаска у Лены выходила изящной, а смех
можно было записывать на диск и продавать: слушаешь – и тонус
поднимается.
В эти приятные мгновенья я очень четко ощущал девушку. Не всегда
это у меня получалось, но порой я верно улавливал психосущность
человека – узнавал его характер, склонности, настрой. Наверное, это
умение как-то пересекалось с моим целительством – я же не вижу
«пациента» насквозь, не просвечиваю его, как рентгеном. Просто
ощущаю в чужом нутре какую-то неправильность. Накладываю руки – и
сразу понятно делается, что там не в порядке.
Так и с душой человечьей. Хоть и редко, но мне удавалось
поставить точный диагноз: жадность, черствость, себялюбие.
А вот мои нечаянные подружки оказались совершенно здоровы. Обе
испытывали ко мне не только благодарность, но и симпатию. Может,
даже нечто большее, чем приязнь, но тут я талантливо увиливал от
желанных предположений…
Правда, в Рожковой чувствовалась тревога и печаль. А потом я
ощутил в девушке позыв к раскаянью.
- Тебя что-то беспокоит. – Я легонько притянул Лену к себе. –
Что? Ты боишься Грицая? Не надо его бояться. Если до него еще не
дошло, я проведу с ним воспитательную работу!
Девушка вздохнула, словно испытывая затруднение.
- Я не боюсь. Просто…
- Расскажи ему, - подала голос Наташа. Она сидела на стуле, и
развлекалась тем, что болтала ногами, стараясь удержать шлепанцы на
кончиках пальцев.
- Боюсь…
- Чистосердечное признание облегчит твою вину, - бодро пошутил
я.
- В общем… - промямлила Рожкова, рассеянно поглаживая мои плечи.
– Понимаешь…
- Мы из будущего! – решительно заявила Томина, поджимая ноги. –
Обе! Нас специально заслали в это время, чтобы встретиться с
тобой.
- Со мной? – Я откровенно «туплю». Такое впечатление, что мой
солидный Ай-Кью полностью обнулился.
- Наш институт долго искал такого, как ты, - попыталась
объяснить Лена.
- Какого – такого? – я продолжаю «плыть», как боксер после
хорошего нокдауна.
- Целителя! – раскинула руки Томина. Верхняя пуговка у нее
расстегнулась, открывая ложбинку между грудей. - Чтобы ты смог
отправиться в 1974 год, войти в доверие к членам ЦК КПСС – они ж
там все старые и больные! – и как-то воздействовать на них,
побуждать, подталкивать к правильному выбору! Сам знаешь, у
пациента возникают особые отношения с врачом, когда происходит
исцеление, а вместо болей и недомоганий ощущаешь здоровье.
Советская эпоха – самая великая в истории России, и ей нельзя было
кончаться! Ну, никак!