Думы постепенно замедляли свое кружение. Я смотрел на Томину,
переводил взгляд на Рожкову - любовался на прощание.
22 октября 2018 года полностью переворачивало всю мою жизнь,
оканчивало ее здесь – и начинало с чистого листа там, в туманном
прошлом. Я верил - и не верил, надеялся – и падал духом, принимая
девичью затею за наваждение.
- Всё помнишь? – спросила Лена, перебирая распечатки – точечная
информация по 1974-му, совершенно секретная тогда, а ныне взятая в
открытом доступе.
Отмирая, повернулся к ней.
- Я ничего не забываю.
- Может, ты еще вернешься… - с надеждой пробормотала Рожкова. –
В этот самый день, только часиков в десять-одиннадцать… М-м?
Наташка говорила тебе про наш юбилей? Сегодня ровно пятьдесят дней,
как мы здесь, а раньше нас не было. И этот дом… Он старый, его еще
в 68-м выстроили. Когда изменится будущее, дом так и будет стоять
здесь…
- Обязательно загляну, - пообещал я.
Лена грустно вздохнула.
- Забудешь… Я же знаю, что ты сделаешь в 82-м году – поедешь
знакомиться со своей Дашей…
- Я ничего не забываю, Лена, - серьезно сказал я. – И не забуду
– ни Дашу, ни тебя, ни Наташу.
Рожкова тихонько всхлипнула, и потянулась ко мне губами.
- Хватит лизаться, – сказала Томина с дурашливым осуждением. –
Готовность раз!
- Да мы только начали!
Леночка целовалась самозабвенно, а тут и Наташка подоспела, и я
от их гладких ручек почувствовал легкий туман в голове. В этот
момент донесся сигнал с ноутбука, а пульт-трансформер стал
оплывать, проседать, как сугроб весною. Тяжелыми клубами вспухла
тускло-серебристая пыльца, и словно растворилась в воздухе, оставив
по себе нездешний запах ёдкой горечи.
- Пора! – выдохнула Лена.
Я замер неуверенно, и в то же мгновенье посреди комнаты соткался
тускло сияющий сиреневый шар. Он почти касался стен переливчатыми
боками, отбрасывая на потолок шатающиеся тени, а когда трепещущий
свет утух, над полом осталась висеть прозрачная сфера с большим
креслом и пультиком внутри. Перепонка люка лопнула, расходясь, как
диафрагма, и я непослушными ногами двинулся к Т-капсуле. Шел, будто
под водой, преодолевая сопротивление страхов, комплексов,
сомнений.
Капсула продолжала висеть, и даже не качнулась, не просела
ничуть, когда я взгромоздил свои девяносто кило на мякоть сиденья.
Перепонка тут же заросла, отрезая звуки.