[12] закрепить
его и не отступаться. Иначе – прокол, как у того шпиона, что
выделялся «не нашими» привычками.
Ученику дозволено болтать с одноклассниками, а вот запросто
общаться с директором школы или с завучем – никак. Очень уж разные
уровни иерархии. Дать подзатыльник малолетнему балбесу – это
пожалуйста, а вот сделать замечание балбесу взрослому – ни-ни.
Молокосос ты, потому что.
С другой стороны, вынужденная почтительность - ничтожно малая
плата за отменное здоровье и неиссякаемую энергию, за могучий
метаболизм – и возможность жрать все подряд, не заморачиваясь
проблемами лишнего веса или камешками в желчном пузыре.
Замечательный бонус!
Короче, все будет хорошо! Хотя и не просто. А разве уже прожитая
жизнь была легка? Я же все помню – и службу в армии, когда меня
комиссовали по ранению, и учебу, и кандидатскую, и свадьбу, и
рождение дочки, и дачу, где мы вкалывали, как проклятые,
обеспечивая картошку на зиму, и челночные мотания в Китай за
тамошним барахлом, и Леночку с Наташкой…
Воспоминание о Наташе вспыхнуло неожиданно яркой картинкой, и
подростковый организм среагировал моментально, задействовав мощный
подъем.
Оглянувшись на дверь, из-под которой пробивался свет, я
торопливо разделся, аккуратно складывая вещи на стуле, и быстро
натянул на себя длинную, застиранную футболку, большую, не по
размеру, но мягкую и удобную, как раз для спанья.
Завтра с утра – к дяде Вове, сонно планировал я, застилая
постель. Еще одно мое упущение, «меа
кульпа»,[13] как римляне говаривали…
- Ты не спишь еще?
Я чуть вздрогнул. В дверь заглядывала Настя в ночнушке.
- Заходи, - загреб я рукой, - будь как дома!
Прошаркав шлепанцами, сестренка гибко присела на краешек
дивана.
- Знаешь, - проговорила она затрудненно, - мне до сих пор
приятно, что ты… ну, ты помнишь, когда вернулся? Ты…
Настя не договорила, смущаясь. Я сел рядом, и осторожно обнял
ее. Она вздрогнула, но тут же доверчиво прижалась ко мне.
- Я иногда бываю у Иры… - пробормотала Настя. – Ты должен ее
знать, темненькая такая, она приходила ко мне на день рождения,
помнишь? Ей уже четырнадцать, она тоже танцами занимается… И я
всегда завидовала, когда она встречала брата. Ирка бросалась к
нему, целовала его, обнимала, а он ее обнимал… И… и у меня потом
долго не было никакого настроения!