Парадокс: у постороннего я могу инфаркт замедлить, а себе даже
зуб паршивый залечить – никак. Опыты на себе я ставил – вавку
удалял на ноге, порез на руке. Однажды расхрабрился – решил камни в
желчном пузыре растворить. Боль такая приступила, что я рычал и
потом исходил. А вот зубы лечить не брался – слишком они близко к
мозгу. Задену еще…
Вполне допускаю, что самоисцеление для меня – пустяк, на
самом-то деле, просто я не умею лечить иначе, чем руками.
Я задумался, неосознанно трогая больной зуб кончиком языка.
Может, еще один опыт поставить? «Зарядить» воду.
Оставив паяльник, я решительно протянул руку к большому блюду с
парой стаканов и бутылочкой «Боржоми». Набулькав полстакана, взял
его в руки.
Годами я отбрыкивался от подобного эксперимента. Не потому, что
боялся, просто неприятно уподобляться Чумаку и прочим
«биоэнергоинформационным фрикам». Но я-то целитель настоящий!
Вдруг, да получится?
Пожав плечами, я обнял стакан ладонями, будто грея, и чуть
напрягся, напитывая минералку своей энергией. И снова покривился,
уже не от боли, а от незнания. Юзать юзаю, а как я эту самую
энергию вырабатываю, как в ход пускаю, лечу как – понятия не
имею.
Набрав воды в рот, пополоскал – и проглотил. Посмотрим, что
выйдет… Поболтав минералкой в стакане – оставалось больше половины
– я поискал горшки с цветами, чтобы вылить, не нашел, и выглянул на
крыльцо. Около ступенек, в позе усталого сфинкса возлежал
Джульбарс, здоровенная дворняга. Взгляд собачьих глаз был тускл, да
и вела себя животина вяло.
- Заболел, псина без бензина? – спросил я с сочувствием.
Пес лишь хвостом шевельнул. Не долго думая, я вылил «живую воду»
в относительно чистую собачью миску. Эффект оказался неожиданным –
Джульбарс резко встрепенулся. С трудом поднявшись, он жадно нюхнул
воду – и сразу заработал языком, лакая, а потом еще долго гремел
посудой, вылизывая все до капли.
Воззрился на меня – и преданно завилял хвостом.
- Выздоравливай! – сказал я, и вернулся в дом.
Часа два мы с генералом просидели в гостиной, ударными темпами
собирая микроЭВМ и захламляя большой стол, как вдруг Револий
Михайлович встрепенулся.
- Так рано ж еще… - пролепетал он, медленно привставая со
стула.
Недоумевая, я глянул на него, а затем посмотрел за окно. Во двор
плавно въезжал громадный приземистый «ЗиЛ», бликуя зеленоватыми
пуленепробиваемыми стеклами. Генерал растерянно покрутил головой,
словно озорник, боящийся родительского гнева.