— А я тебе что говорил! — сердито
сказал Василий. — Какой же дурак будет люк снизу делать?
— Ну и что! — морщась и ощупывая
маковку, сказал Ромка. — У автобуса же багажник — снизу...
— Багажник... — недовольно повторил
Василий и поднялся с колена. Достал из кармана связку изуродованных
ключей и ещё раз попробовал подковырнуть плиту бортового люка.
— Не тот, — присмотревшись, сказал
Ромка.
— Чего не тот?
— Люк, говорю, не тот. Мы из
соседнего выходили...
Василий ругнулся вполголоса и с
неохотой глянул через плечо. Четырёхугольное жерло крайнего
подъезда целилось в него из полумрака прямой наводкой. А когда
выскакивали из тарелки, оно вроде бы целилось слегка вкось...
Василий нахмурился и, склонив упрямую лобастую голову, снова
уставился в броневую плиту. Может, и вправду не тот? По уму бы,
конечно, надо было лючок пометить... Но кто ж, с другой стороны,
знал, что у этой хреновины аж целых шесть люков!
— А в общем-то без разницы, — уныло
заключил Ромка. — Тот, не тот... Всё равно ведь ни один не
открывается.
Вместо ответа Василий засопел,
сдвинул милицейскую фуражку на затылок и попробовал ковырнуть в
другом месте. Бледное и как бы дышащее свечение далёких колонн еле
касалось на излёте скруглённого металла, а щель была не толще
карандашной черты.
— Вот ещё, чёрт, надолба! — в сердцах
обругал Василий пятиэтажку, пыльной глыбой тонущую в общем сумраке.
— Торчит — свет только застит!..
Странное дело: типовой
многоквартирный дом — единственное здесь родное и знакомое
сооружение — пугал обоих больше всего. Вот уже битых полтора часа
они крутились около летающей тарелки, всё ещё надеясь как-нибудь
попасть внутрь, и ни разу ни у Ромки, ни у Василия не возникло
желания хотя бы приблизиться к неосвещённой жилой коробке. Оба не
сговариваясь делали вид, будто пятиэтажка успела намозолить им
глаза до такой степени, что на неё и смотреть не хочется.
Однако даже ограничиваясь невольными
взглядами искоса, можно было заметить, что с пятиэтажкой этой явно
не всё в порядке. В окнах, например, ни единого отблеска, и такое
ощущение, что стёкол вообще не вставляли. И двери подъездов вовсе
не распахнуты настежь, как это сперва показалось, а просто
отсутствуют.
Ромка зябко повёл плечами и поспешно
перенёс взгляд на шевелящуюся в полумраке широкую спину Василия.
Тот всё ещё трудился над люком.