Сам Панкратов тогда ходил злой,
заросший, с почерневшим лицом. Люто орал матом на телятниц и даже
уволил пару комбайнеров за пьянку. В марте, правда, обратно взял,
посевную ведь не отменишь. Солнце встает и садится по расписанию, и
неважно, какие там деньги в магазине.
- Тяжкий нынче год, - причитали
старухи, - видимо, последние времена наступают.
Вон Синицына идет, товаровед в
универмаге. Все знали, что она копила на «Жигули» сыну на свадьбу.
И в январе плакали ее денежки, все девять тысяч красивыми
новенькими сотками. Она их специально собирала – бегала меняла по
деревне, хотела вручить молодым соточку к соточке. Где только
услышит, что новая сотка есть, сразу идет – глаза масляные:
- Обменяйте соточку, будьте
добры.
Мутов, экспедитор из сельпо, в
Красноярске наменял и запросил с нее по 110 рублей за каждую.
Синицына прокляла его, словно и в комсомолках не была – стояла
посреди бела дня и орала дурным голосом на всю деревню. Лицо
черное, глаза страшные.
Мутов послал ее по матушке, но перед
самым Новым годом взяли его в Ачинске на левом рейсе. Уже и суд
был, на госхлеба он отъехал. А потом синицынские соточки за одни
сутки стали просто бумажками, и бедная баба чуть с ума не
спрыгнула, еле откачали. Говорят, она эти сотки в печке сожгла.
Впрочем, другие говорят, что она их припрятала до лучших времен –
вот снимут Горбачева и вернут деньги назад. А у нее целехоньки,
новенькие и красивенькие, все девять тыщ.
Многие в январе пострадали. Все, что
было накоплено, иногда за всю жизнь, превратилось в прах. А
главное, будущее зашаталось и осыпалось, как известка на плохо
побеленной стене. Жили себе люди, работали, старились потихоньку, а
тут на тебе – родное советское правительство сначала молотом по
башке шарахнуло, а потом серпом по яйцам.
И в апреле, когда объявили о
повышении цен, никто особо не удивился. Мрачно встретили люди в
магазинах новые ценники, постояли и разошлись молча. Расползался
под сапогами талый снег, как и вся привычная, налаженная жизнь.
Лишь облезлые вороны надрывно кричали над крышами:
- Кррр-ррр-р-ррах!!! Крр-рах!
Однако никто не умер. Вот уже три дня
жили по новым ценам и ничо. За хлебом также набивалась очередь, ибо
скотине не объяснишь, что наше правительство того… кукушечкой
поехало.
А может и не поехало, хотя как
послушаешь по телевизору: стабилизация, либерализация, прости
Господи, приватизация… Слова-то какие матерные. А простым людям все
одно – лучше не становится, и никогда не станет. Не для того
простой человек родится, чтобы жизни радоваться.