– Кончай эту демагогию, Саруман, – с раздражением бросил один из
сидящих, в синем плаще, – и погляди-ка лучше в Зеркало. Опасность
очевидна даже слепому. Если не остановить Мордор сейчас, мы не
сможем этого сделать никогда: через полста лет они завершат свою
«промышленную революцию», додумаются, что смеси селитры можно
использовать не только для фейерверков, – и тогда пиши пропало. Их
армии станут непобедимы, а прочие страны наперегонки кинутся
заимствовать их «достижения» со всеми отсюда вытекающими... Если
тебе есть чего сказать по делу – давай говори.
– До тех пор, пока белый плащ Главы Совета ношу я, вам придется
выслушивать всё, что я сочту нужным, – отрезал тот. – Впрочем, я не
стану касаться того, что, вознамерившись вершить судьбу Мира, вы –
четверо – узурпируете право, которое магам никогда не принадлежало:
вижу, что это бесполезно. Будем говорить на доступном для вас
уровне...
Позы его оппонентов составили выразительную групповую пантомиму
«Возмущение», но Саруман уже послал куда подальше всякую
дипломатичность.
– С чисто технической точки зрения план Гэндальфа по удушению
Мордора посредством затяжной войны и продовольственной блокады
вроде бы неплох, но имеет один уязвимый пункт. Чтобы победить в
такой войне (а она будет очень тяжелой), антимордорской коалиции не
обойтись без мощного союзника, для чего предлагается разбудить
силы, дремлющие с предыдущей, дочеловеческой Эпохи, – обитателей
Зачарованных лесов. Это уже само по себе безумие, ибо они никогда
не служили никому, кроме самих себя. Вам, однако, и этого мало.
Чтобы сделать победу гарантированной, вы решили на время войны
передать в их руки Зеркало: ведь прогнозировать с его помощью
военные операции вправе лишь тот, кто сам будет в них участвовать.
Это – безумие в квадрате, но я готов рассмотреть и этот вариант,
если коллега Гэндальф внятно ответит на единственный вопрос: каким
способом он собирается потом вернуть Зеркало обратно?
– Я полагаю, – небрежно взмахнул рукою Гэндальф, – что проблемы
следует решать по мере их возникновения. Почему вообще мы должны
исходить из того, что они не пожелают возвращать Зеркало? За каким
чертом оно им сдалось?
Наступило молчание; то есть такой беспредельной глупости Саруман
и вправду не ожидал. А эти все, значит, считают, что так и надо...
Ему показалось, будто он барахтается в ледяной каше мартовской
полыньи; еще миг – и его утащит течением под ее кромку.