Не прошло и полминуты, как кхандец появился обратно на площади.
Ступал он теперь очень осторожно, вроде как на цыпочках, и,
тихонько мыча от боли, прижимал к животу правую кисть, бережно
прикрывая ее левой. Ну, мужик, извиняй – сам дурак, чего тут еще
скажешь... Выбить из сустава большой палец потянувшейся к тебе руки
– сущий пустяк для любого оперативника ДСД, даже для зеленого
новичка, а уж девушка-то была отнюдь не новичком. Чуть погодя Фей
(под этим именем ее знали товарищи по Департаменту) вернулась в
«свой» сектор площади, однако злосчастный караванщик навряд ли
сейчас узнал бы ее, даже столкнись они нос к носу: шлюха канула в
небытие, и вместо нее возник мальчишка-водонос, оборванный и
чумазый, но безо всяких следов синяка под глазом – а ведь внимание
наблюдателя обычно фиксируется именно на таких вот «приметах»...
Вернуться на свой пост она, надобно заметить, успела как раз
вовремя: слепой нищий, сидящий у самого въезда на дамбу, заунывно
возопил «Помогите кто чем может, люди добрые!» вместо всегдашнего
своего «Люди добрые, помогите кто чем может!» – сигнал «Ко
мне!»
Розыскную ориентировку («Северянин, шатен шести футов росту,
глаза серые... тридцать два года, но выглядит моложе...
прихрамывает на правую ногу...») Фей, разумеется, помнила дословно,
хотя в этот раз она была задействована лишь в оперативном
обеспечении, непосредственно подчиняясь одному из опознавателей –
слепому нищему. О том, что нищим этим является сам первый
вице-директор ДСД собственной персоной, она, разумеется, даже не
подозревала – равно как и о том, что Джакузи был вчера предупрежден
со всей серьезностью: если его затея с облавной охотой на Тангорна
не будет реализована в течение ближайших суток, то отставкой без
мундира ему не отделаться... Оглашая воздух своим звонким «А вот
кому воды, холодной воды со льдом!», девушка ловко ввинтилась в
толпу, пытаясь с ходу угадать, кто именно привлек к себе внимание
ее командира.
На дамбу как раз въезжал воз с мешками, судя по всему –
кукуруза; пару мулов вел в поводу высокий худощавый горец лет
двадцати восьми-тридцати, и зазор между его малиновой феской и
дорожной брусчаткой составлял в аккурат требуемые шесть футов. Что
же до остального... Даже если забыть о хромоте (каковая в
действительности могла быть точно такой же «отвлекалочкой», как и
ее давешний синяк), то уж глаза-то его были ну никак не серыми.
Мешки... мешки – это серьезно, и как раз по этой причине тут барону
ничего не светит. Проскочить дамбу в какой-нибудь винной бочке или
ковровом тюке – ход напрашивающийся; он настолько заезжен, банален
и многократно обсмеян, что именно своей опереточностью может
соблазнить склонного к парадоксальным решениям Тангорна. Оттого-то
таможенники и работают сегодня с предельным тщанием (среди них
запущен слух: на дамбе, дабы пресечь всяческое мздоимство, работают
инкогнито специальные ревизоры из Казначейства), а все повозки
селян – те из-за дорожного ремонта движутся совершенно по-черепашьи
– успевает незаметно обследовать специально обученная собака.