Да и что я могу сделать? Явиться к
Багратиону в кабинет и броситься на шею с криком «папа!»? Тайно
попросить Бельскую сделать какую-нибудь экспертизу? Рассказать
деду?.. Нет, уж точно не это. Со старика станется прибить меня на
месте. Самое лучшее – просто присмотреться к тому, что будет
дальше. И не нервничать. В конце концов, если уж подобная тайна
каким-то чудом не вылезла столько лет – с чего бы ей вылезать
теперь?
Я изо всех сил успокаивал себя, но
вдруг понял, что при этом пытаюсь хотя бы примерно посчитать людей,
которые видели нас с Багратионом вместе. А заодно – прикинуть, кто
из них мог оказаться достаточно внимательным, любопытным, дотошным…
и рискованным, чтобы начать задумываться о чем-то настолько
неудобном для верховного жандарма Империи.
Да уж… Дела. Если все это не просто
совпадение, фамилия семьи и авторитет самого Багратиона не смогут
прикрывать меня вечно. И тогда…
– Я, пожалуй, пойду. – Я поднялся
из-за стола. – Только не обижайся, ладно?
– Да куда уж тут, – вздохнула Лена. –
Я… я понимаю. Наверное, это непросто.
Еще как. Одевался и шнуровал ботинки
я в гробовой тишине. Пробормотал на прощанье что-то
приторно-сладкое, попереминался с ноги на ногу в прихожей и, не
дождавшись ответа, вышел за дверь. Лена так и не вышла проводить.
То ли просто испугалась, то ли почему-то решила, что мне сейчас
лучше побыть одному.
Пожалуй, так оно и было – по лестнице
я спускался в несколько… смешанных чувствах. Какая-то часть меня
упорно отказывалась верить, какая-то выискивала подтверждения – и,
разумеется, находила. Третья готова была чуть ли не разреветься
прямо здесь, на ступеньках. А четвертая стыдливо… радовалась?
Может быть. Ведь если так – мой отец
вовсе не погиб в страшной аварии два года назад, а…
– Ох-ох-ох, паршивцы… Вот я вас!
Выходя из Лениной парадной на улицу,
я едва не налетел на невысокого старичка, которому вздумалось
покормить голубей во дворе – да еще и в опасной близости от двери.
Я уже собрался было вежливо взять дедка за плечи, чтобы на всякий
случай отодвинуть подальше…
И замер.
Нет, ничего яркого или
запоминающегося в нем не было – ни тогда, ни сейчас. Та же
несуразная одежда – пиджак с вытертыми локтями, видавшие виды брюки
и сандалии на босу ногу. То же пенсне – два круглых и блеклых
стеклышка на носу.