Уже через неделю они вышли на стабильные результаты добычи:
около двух фунтов в день; в удачные дни больше, в обычные чуть
меньше. К вечеру уставали и работали только на бутаре; все-таки
производительность на ней была выше. Теперь Тимофей велел брать не
только золотой песок и самородки, но и черный шлих, решив, что
очистку лучше делать химикам, а их дело лопатить и промывать
породу.
Вроде бы и уставали мужики до предела, однако постепенно
обживались на новом месте: сделали из чурбаков сиденья и столы, а
затем и нехитрый навес над столом.
Однажды Василий Коротков долго во время ужина смотрел на костер,
что-то замышляя. На следующий день с Саввой натаскал плоских
камней, замесил глину с песком и сложил довольно приличную печь,
даже с невысоким дымоходом.
- Ты, Василь, никак зимовать здесь собрался, - ехидно поддел
Короткова Трофим. - Тогда надо и в дом печку ставить: будешь и в
мороз золотишко мыть.
- Кстати, пока не забыл, - отложил ложку Тимофей, - весь
намывной слой мы в этом сезоне не одолеем. Значит, через год придет
другая артель продолжать, а мы пойдем на Мыгжу или Делюн. Я буду
просить Гордеевых, чтобы сохранили состав артели, но можно и сюда
направить, если кто захочешь.
Мужики несколько минут молчали, переглядываясь, а потом Коргин
прокашлялся и пожал плечами:
- Ты, Тимоха, вроде как сомневаешься в нас, а зря. Я так мыслю —
будем все здоровы, то и дальше вместе. Правильно, мужики?
Все одобрительно загудели, отчего Тимофей даже немного
устыдился, а вслух сказал:
- Хорошо, значит, я на вас рассчитываю.
Раз в неделю артельщики посылали Тимофея на охоту, обычно в
ветреный день после обеда. Тима с Цезарем и одной лошадью уходили
на 2-3 версты от прииска. Этого почти всегда хватало, чтобы
выследить семью кабанов, а дальше он выбирал подсвинка покрупнее и
охота заканчивалась одним-двумя выстрелами. Как правило, остальные
кабаны разбегались прочь, преследуемые лаем Цезаря.
На этот раз Тимофей отправился на юг и не обнаружил там ни
крупных птиц, ни кабанов. Удалось спугнуть только кабаргу, но она
стремительно скрылась в кустах. Они шли уже два часа и надо было
поворачивать назад.
Сильный удар о дерево был хорошо слышен в округе и Тимофей
стреножив лошадь отправился на звук. Цезарь, как обычно, шел сзади
и напоминал о себе тихим поскуливанием. Карташов спрятался за ствол
дуба и наблюдал великолепную картину: стадо из полутора десятков
маралов паслось вдоль опушки леса. Громадный самец занимался
довольно странным делом: периодически ударял рогами о стволы
деревьев, видимо, испытывая на прочность.