Не знаю, как он успел так быстро
добежать до дворца, из которого уехал, потому что проспал я всего
пару часов, и, сомневаюсь, что приказ о том, чтобы оповестить его,
выполнили незамедлительно, вот только Ушаков уже был у Ваньки в
комнате в то время, когда я туда зашел.
Затащили
Долгорукого далеко не в хоромы, это точно. Комнатка была маленькой,
даже без окна. Вся обстановка — это кровать, стол и три стула, а
также узкая дверь в уборную. Вообще, создавалось впечатление, что
князя засунули в первую попавшуюся кладовку, а потом уж принесли
туда кровать. Но наличие уборной опровергало эту теорию. Долгорукий
сидел на кровати, обхватив голову руками, а Ушаков расположился за
столом, на котором лежали листы бумаги, заточенные перья и стояла
чернильница. Андрей Иванович основательно приготовился к ведению
допроса неуловимого Ивана Долгорукого.
Как только я
вошел в комнатку, Ушаков проворно вскочил со стула и коротко
поклонился, пламя свечей, стоящих на столе колыхнулось, и по стенам
поползли изломанные тени. А вот Долгорукий никак не отреагировал на
мое появление, похоже, не заметив, что в комнате, кроме его самого
и Ушакова появился кто-то еще. Скорее всего, он просто еще не до
конца протрезвел, хорошо еще, что хоть немного в себя пришел, или
же ему без моего ведома экстренный опохмелин выписали, как вариант.
Я махнул рукой, призывая Ушакова садиться и продолжать прерванное,
ради приветствия моего императорского величества, дело. Сам же я
немного отодвинул стул и сел в тени, так, что свет от свечей даже
краем не задевал меня, оставаясь с некоторых точек комнаты
практически невидимым.
В допросе
образовалась пауза, Андрей Иванович что-то писал, Долгорукий
страдал, а я терпеливо сидел, оглядывая помещение и расположившихся
в нем людей. Все чаще и чаще мой взгляд останавливался на двери,
ведущей в «кабинет раздумий». Забавно, практически все уборные,
предназначенные для царей, а сейчас и для императоров, практически
во всех резиденциях, где мне суждено было побывать, были обиты
красным. Даже сиденье, на котором так здорово думать о вечном, были
красными. Да, стульчаки были, и даже содержимое улетало куда-то
вниз, подозреваю, что в какую-нибудь выгребную яму, а вот смыва не
было. Так же как не было и системы канализационных труб. Кое-где
был водопровод, а канализации не было. А ведь в той же Англии нечто
подобное вроде бы уже использовалось. Не повсеместно, но
использовалось. А тут — выгребные ямы. А ведь еще Фридрих
Барбаросса чуть не утонул в сортире, когда пол тронной залы
провалился, и он вместе с придворными ухнул в нечистоты с головой.
И то, что в Российской империи ямы чистились гораздо чаще, нежели в
Европах, это не отменяло того, что и в окно ненароком могли
выплеснуть содержимое ночной вазы, в моем случае ярко-красной. И
запашок хоть и не вызывал рвотных порывов, но иногда заставлял
морщиться. Я не был в гостях у моих царственных собратьев и не могу
сравнивать, но, говорят, что тот же Версаль так зас... ну, не будем
верить досужим слухам, будем верить только собственным глазам и
носу.