Отдохнувшие звери бежали по
разорённой степи размашистым крупным шагом. Рыжая самка почему-то
перестала хромать — видно, притворялась, хитрая тварь! — и теперь
шла, обгоняя Седого на полкорпуса.
— Йо!.. Йо!.. — Чага наконец-то
почувствовала себя живой.
Проклятие не сбылось — металл
отпустил её. Мало того, он дал ей мужчину — странного мужчину с
нежной, не тронутой солнцем кожей, стонущего от боли, как женщина,
и всё же двое — это уже семейство, и теперь никто не посмеет
поступить с Чагой, как с изгнанницей!
Её близкие погибли. Но разве они не
бросили Чагу в степи? И разве Стрый не предал её, побоявшись
шагнуть за черту и разделить с ней изгнание? Мать часто говорила,
что металл справедлив. Да! Он справедлив! Поэтому Рыжая и Седой
навьючены всем лучшим, что у вас было!..
— Йо!.. Йо!.. — кричит Чага, и звери
послушно удлиняют шаг.
Лишь бы незнакомец выдержал этот
переход!.. Ему уже лучше — когда она сажала его в седло, он вдруг
очнулся, забормотал, стал даже слабо сопротивляться. Не обращая на
это никакого внимания, Чага связала ему ноги под брюхом зверя, а
руки приторочила к переднему вьюку.
Он и теперь то и дело приходит в
сознание, и тогда лицо его, мотающееся над мохнатым горбом Седого,
становится изумлённо-жалобным. Незнакомец явно не понимает, что
происходит, но это и не важно...
Главное, чтобы он выдержал
переход.
Такое ощущение, что кто-то глодал ему
череп изнутри.
Влад стоял в неглубокой травянистой
низинке и, держа в слабых руках большой костяной гребень, через
силу вычёсывал лохматое, ни на что не похожее животное. Женского
пола и огненно-рыжей масти.
«Главное — не терять юмора, —
преодолевая головную боль, думал он. Снимал с зубцов нежные рыжие
клочья и запихивал их в висящий у него на боку мешок. — Нет, кроме
шуток, это довольно смешно: пилот первого класса — и занимается
чёрт знает...»
Не дав ему завершить мысль, зверь
шумно вздохнул и переступил, норовя поставить чудовищное плоское
копыто на ногу Владу, которую тот, впрочем, вовремя отдёрнул.
— Ты! Ж-животное! — злобно сказал
Влад. — А по рогам сейчас?
Животное повернуло безрогую голову и
равнодушно посмотрело Владу в глаза. Чёрт его знает, что за тварь —
не то лошадь, не то верблюд. А может, и вовсе лама.
«Ну что за свинство! — с горечью
мыслил Влад. — Ну вернулся бы с победой, ну разбился бы в крайнем
случае... Но оказаться здесь в таком качестве!..»