– У меня тож нужда, – гнул своё отец. – Дочери замуж
разлетелись, баб в дому не стало, как хозяйство вести? Парень скоро
в возраст войдёт, всё равно женить надо. Я перво дело, по закону
хочу, по-божески. А уж в долгу не останусь... – отец принизил
голос, забубнил неразборчиво.
– Ох, согрешихом паки и паки! – вздохнул поп, отступаясь.
Венчались на святого мученника Куприяна. В церки Сёмка впервой
увидел свою суженную. Сказалась Фроськой, сиротской дочерью из
Болотовки – княжей деревни в сорока верстах от Долгого. Была
Фроська на пять лет старше своего малолетка-мужа. Брат Никита
утешил Сёмку, сказал, что это ещё по-добру вышло. А кабы десятью
годами разошлись молодые, так и вовсе бы жить нельзя.
Свадьба получилась невесёлая. Мать утирала слёзы, шепелявила
расквашенными в оладьи губами. Фроська ревмя-ревела, особенно на
следующее утро. Старшие снохи глядели испуганно, Никита напился
пьян и ругался чёрными словами. Один отец ходил фертом, гордый,
словно петух.
Когда наутро Сёмка вышел со двора, его стали парни задирать.
Добро бы одногодки, с ними он как-нибудь разобрался бы, а то –
большие, орясины стоеросовые:
– Эй, женатик! – кричали, – каково с молодкой спалось? – и не
ждя ответа, заливались скверным, с привизгом, хохотом.
А как спалось? Батька в светёлке ночевал.
С тех пор прилепилось к Семёну прозвище: Женатик.
Обидно было. Сначала – просто обидно: чего дразнятся. Потом,
вроде, попривык, и люди привыкли, кликали без ехидства. А потом
подошёл срок, начал Сёмка становиться парнем и уже не детским
умишком, а взрослеющим телом припомнил давнюю обиду.
Вечером отец домашних соберёт, жития раскроет, читает умильно, а
у Семёна в душе корячится рогатое слово "снохач". На Фроську Семён
не глядит, хотя отец давно к ней не ходит: своя супружница есть, и
Маринка – Ондрюхина жена заботы требует, а то искудится баба без
мужа, ославит на весь мир. Да и здоровьицем Игнат Савельич
скудаться начал.
Казалось бы, чего не жить? – а Семёну тошнёхонько, хоть на Дон
беги вслед за Ондрюшкой.
– Плюнь, Сёма, – утешал Никита. – Дело твоё житейское, изноет со
временем. Ты, главное, бей её, Фроську, чаще. Она баба малохольная,
быстро зачахнет, а там и путём жениться можно. Это не то что моя
Олёна – её и оглоблей не ушибить. А твою походя известь можно.