Даже на коленях Эпимос возвышался над мальцом на целые полторы
головы. Он прямо взглянул в глаза сына, которые я все никак не
решался называть своими.
– Danmare! – Ткнул он заскорузлым пальцем меня в грудь. Причем,
сделал это так сильно, что я побоялся, как бы он вообще не проткнул
тщедушное тельце мальчика. – Danmare! Esis timame?!
– Danmare, – послушно повторил я, трогая то место, куда секундой
ранее уткнулся чужой перст. А затем ответным жестом упер детский
худой пальчик в округлый упругий живот кузнеца. – Epimos!
Услышав из детских уст свое имя, звероподобный гигант откровенно
разрыдался и прижал меня к себе так сильно, что я при всем своем
желании не смог бы вырваться из этих объятий, преисполненных
звериной мощи. Когда железные тиски разомкнулись, и я снова обрел
способность дышать, отец Данмара сказал мне что-то ободрительное и
поощрительно. Но я, ясное дело, мог судить только по одной лишь
интонации.
И вот с этого момента, можно сказать, я полноценно начал
познавать совершенно новый для себя мир. Пусть только в пределах
небольшого домика и его двора, но с чего-то ведь надо же было
начинать. Перво-наперво я заново учился ходить и говорить, искренне
радуясь каждому своему маленькому успеху. Ведь мне доходчиво
объяснили в Преисподней, что жизнь слишком быстротечна, и раз уж
мне предстоит в скором времени вернуться обратно в ад, то могу я
получить от такого мимолетного перерыва хоть немного
удовольствия?
Спустя некоторое время ходьба покорилась мне без особых проблем.
Просто потому что мне не требовались в этом деле помощники, и я
прекрасно справлялся с этой задачей в одиночку. А вот изучение
языка продвигалось со скрипом. Отец Данмара, как вы поняли, был
кузнецом, соответственно, большую часть времени проводил у горна и
наковальни. И мне волей-неволей приходилось обретаться неподалеку
от него, чтобы слушать и запоминать его речь. В конечном итоге я
довольно быстро выучил множество новых слов, вот только проблемой
стало, что все они были связаны с ремеслом Эпимоса. Металл, молот,
угли, заклепки, щипцы и прочее-прочее-прочее. А вот в остальных
сферах жизни мой словарный запас оставался чрезвычайно бедным.
Наверное даже хуже, чем у трехлетнего ребенка.
Но шли дни, новая информация удивительно быстро укладывалась в
моем разуме, и постепенно обширные пробелы в знаниях затягивались,
переставая зиять тянущей пустотой. С каждым днем выискивать
предметы, названия которым я не знал, становилось все сложнее. Все
реже детский пальчик Данмара устремлялся в указующем жесте на
что-нибудь новое, и все более подробными и понятными становились
для меня ответы кузнеца.