Про чистильщиков говорили разное: несравненные бойцы, одинаково
искусно владеющие и даром и клинком, обладатели тайных знаний,
позволяющих быть одновременно в двух разных концах страны, а то и
мира, прорицатели. Никто не знал, что из этого выдумки, а что
правда. Но до тех пор, пока только они могут остановить тусветных
тварей, способных в несколько часов превратить в стеклянную пустыню
деревню, а то и город, любой из них имел право забрать в орден
любого одаренного, от школяра, только-только переступившего порог
университета, до королевского гвардейца, а то и ректора. В прошлый
раз они приходили в университет год назад. С той девчонкой, Рагной,
Эрик не ладил и потому особо не вспоминал. О нем, наверное, тоже
мало кто вспомнит. А кто-то и порадуется: соперником за место на
кафедре меньше.
Эрик заставил себя сесть: с этого гада действительно станется
забрать в чем есть, а до лета еще далеко. Впрочем, собирать-то ему
особо нечего, всех вещей — сундук у изножья кровати. Две смены
белья, одна — одежды, теплый плащ, да уличная обувь, все из
кладовой университета. По-настоящему личное только подарки Мары:
закладка для книг из резной слоновой кости, да вышитый бисером
кошелек. Еще записи с лекций, но вряд ли теперь есть смысл тащить
их с собой. Даже книги — библиотечные, чтобы купить хотя бы одну,
пришлось бы год откладывать всю школярскую стипендию.
Жаль, конечно, что не успел даже начать историю о похождениях
купца за морем. При мысли об этом Эрик расхохотался, вздрогнув,
когда смех эхом отозвался в пустой спальне. Конечно, именно о
непрочитанном стоит сожалеть больше всего. Впрочем, книгу можно
взять с собой. Кто теперь посмеет ему хоть что-то сказать?
Он сложил вещи аккуратной стопкой на покрывале, размышляя, во
что бы их собрать. Университетский сундук слишком тяжел, холщовая
сумка, с которой он время от времени выходил в поселок — чересчур
мала. Раздумья оборвал появившийся в дверях Альмод.
— Кто вас пустил? — вслух удивился Эрик.
— А кто меня остановит? — пожал плечами тот. — Держи.
Эрик бездумно поймал что-то небольшое, блестящее. Перстень
магистра. Совсем не так он думал его получить.
— Полагаю, эта безделица тебе быстро надоест, — сказал Альмод. —
Но пока… чем бы дитя не тешилось.
«Безделица». Кое-то за такую платил в прямом смысле головой:
самозванцев, пытавшихся выдать себя за одаренного, казнили немедля
после разоблачения, и все равно такие находились. А сам Эрик мечтал
получить перстень совсем не так. Интересно, почему чистильщик свой
не носил. Не успел получить или в самом деле считал ничего не
значащей безделушкой?