Варди и Рэнд, поняв примерно две трети из всей речи лекаря, насупились, но Харакаш, подняв руку, указал им на стулья у стены.
— Парни, спокойно. Сделайте, как он сказал, — после, перейдя на тохаимский, обратился к целителю. — Эю, объясни, что ты сделал с моей ногой и никто не будет тебя раздражать.
— У тебя было два перелома. В толстой и тонкой кости. Вот тут, — палец лекаря указал на участок в середине икры, а потом спустился чуть ниже и показал на ногу с обратной стороны, — и тут. Повезло, что оба перелома без сколов, кость в обоих случаях просто треснула наискось. Эти спицы фиксируют кости, не давая им спокойно блуждать в твоей ноге, а благодаря некоторым манипуляциям с твоей энергией…
— Что? — Харакаш почувствовал, как голос сел сам по себе. — Что ты сказал?
— Манипуляциями называют определенные действия, которые выполняются... — тяжело вздохнув, начал пояснять Эю, но островитянин, положив руку на его плечо, несильно сжал пальцы, заставив того замолчать.
— Я понял это слово. Как ты управляешься с моей энергией, я же…
— Островитянин? Да, вот мы и подошли к причине, из-за которой мектати Гарра меня на дух не переносит. Позволь, я закончу с твоей ногой и ты сам все поймешь, — Эю указал взглядом на пальцы, сжимающие его плечо и Харакаш убрал руку.
Из сумки лекарь достал маленькие кусачки, небольшую бутылку с узким горлом, какие-то странные приспособления, похожие на те, чем пользуются корабелы.
— Не все из нашего народа получают одинаковое количество душевных сил. Энергии. Где-то ее называют Ато, где-то — Икор. В землях империи она носит название Умари, «пронзающая все». Так вот, те дети, которые в раннем возрасте показывают большой прирост Умари, отправляются в храмы Двуликого. Дети свободных людей, конечно же… Я — сын раба, сам бывший раб, и мне недопустимо осквернять храм своим присутствием, даже после освобождения, — голос Эю ровен и спокоен. Его никак не задевает то, что он говорил о себе, и Харакаш мог отнести это или к смирению или, даже к довольству ситуацией.
— Однако, — продолжал Эю, тщательно протирая ногу островитянина тряпкой, смоченной в остро-пахнущей жидкости, — дети рабов тоже имеют наглость рождаться и показывать весьма значительный прирост Умари. Таких детей отдают на обучение гярунам, людям, которым отказано в благости Двуликого бога, но которые наделены силами большими, чем обычный человек. Гяруны учат детей владеть Умари на благо нашего народа. Учат грамоте и медицине, сбору трав и хирургии и, в итоге, ученики сами становятся гярунами. Со времен зарождения школы гярунов прошло много времени. Даже император Дари, отметив важность и полезность такого обучения, тысячу лет назад призвал к себе на службу гяруна, заложив основы этой традиции. Однако, для служителей Двуликого бога мы так и остались не больше, чем рабами. Потерпи, сейчас будет неприятно, — островитянин едва успел осознать последнюю фразу, сказанную целителем, как тот, взявшись маленьким зажимом в правой руке за торчащий из ноги штырек, поднял левую ладонь над местом его входа и выписал странную фигуру пальцами, оставляя за ними след из тумана, а после немного потянул штырек на себя, проворачивая.