«Остановись, Элак, остановись… ты в его глазах лишь скот, он играет тобой!»
Элак меж тем, озадаченный вопросом управителя, молчал, а потом, чувствуя, что шанс попасть на арену ускользает, выпалил:
— Я — лучший! Я — командир!
Никто из пленников не оспаривал этого, хотя все знали, кто был командиром их отряда. Акрам улыбнулся чуть шире, подходя ближе к помосту.
«Сейчас бы накинуть цепь на твою шею и посмотреть, как ты будешь сучить ногами, синея… — Харакаш поднял взгляд, уводя его за спину Акрама, туда, где стоял ряд арбалетчиков. Такой же ряд находился и за спинами рабов, шансов пережить залп не было ни у кого из них, если таковой случится. — Может, и надо?..»
— Ты — лжец. — Все тот же доброжелательный голос зазвучал по левую сторону от островитянина, и тот лишь успел дернутся назад, пытаясь утащить за собой Элака, увести его из-под удара, но тщетно.
Кривое лезвие коснулось загорелой шеи молниеносно, оставляя тонкую алую полосу, что через мгновение превратилась в створки кровавого водопада. Элак умер быстро, темный дымок вокруг его тела закрутился в спираль, уплотнился, и Харакаш ощутил, как закипает в собственных венах кровь. По скованным одной цепью рабам прошла волна — так вздымается море перед тем, как обрушиться на берег, — но арбалетные болты сверкали в лучах восходящего солнца, и все стояли. Хрипло дыша, чувствуя, как тяжело пульсирует сердце в груди, как наливаются силой уставшие мышцы. Стояли, переглядываясь и все чаще смотря на бывшего командира.
«Может, надо?»
Наваждение спало так же быстро, как появилось: не удивительно, ведь Элак был молод. Едва ли не самый молодой в отряде. Ему пророчили место возле тана, женитьбу на его дочери, а в итоге он умер в оковах, на рабском помосте, с ложью на губах…
Работорговцы подошли осторожно, вместе с арбалетчиками, что держали на прицеле уже потерявших свои силы островитян, и отковали руки и ноги мертвеца от общей цепи.
— Я заберу тебя, тебя, и… тебя. — Акрам вытер кровь с лезвия о собственный кушак, указывая пальцем левой руки на тех, кто показался ему наиболее подходящим. — И тебя, лысый. Кажется, щенок присвоил твои лавры себе, м? — Харакаш молчал. Акрам подошел ближе, бесстрашно смотря в похожие на два осколка грозового неба глаза. — Тебе его жаль, да? Их всех. Это же ты привел их сюда. — Управитель ареной насмехался над плененным, давил на самое больное, попадая точно в цель.