«Сейчас бы не помешала та повязка на голову — солнце зло, как имперские клинки!»
Солнце и правда припекало с каждой минут все сильнее, однако улицы не пустели — напротив, чем ближе к арене, вырастающей над кварталом монументальными стенами, приближались пленники, тем более многолюдно становилось. Местные узнавали Акрама, смеялись, улыбались ему, кланялись и заискивающе заглядывали в лицо, снизу вверх. Харакаша натурально тошнило от этих людей, он отворачивал лицо, стараясь найти что-то, что будет не настолько отвратительно, как эти пресмыкающиеся перед хозяином арены черви, и внезапно нашел.
Она словно бы не шла по раскаленной улице, она плыла — величественно и смело. Толпа расступалась перед ней, в почтительном благоговении, а Акрам, едва увидев, как она выходит с боковой улицы, соскочил с лошади и склонил голову.
Черные волосы, непокорными локонами вьющиеся по плечам, прикрывала невесомая вуаль, что держалась на голове с помощью узкого золотого обода. На лбу у идущей красовался знак, аккуратный, размером с треть большого пальца руки, но сияющий огнем, и Харакаш мог бы поклясться, что тот шевелился, подобно настоящему языку пламени. Тонкие брови, умело подведенные тенями янтарные глаза с пушистыми, словно у олененка, ресницами, чуть вздернутый изящный носик, пухлые губы, покрытые вызывающе-карминной помадой. Шею женщины плотно обнимало золотое ожерелье, расходящееся лучами по груди и верху платья и, кажется, являющееся его частью. Струящаяся ткань цвета розового жемчуга стелилась шлейфом по пыльной дороге, но оставляла совершенно открытыми по бокам загорелые бедра незнакомки, а спереди, поверх платья, от талии шел длинный кусок темно-зеленой ткани, расшитый золотом по поясу, углом стремящийся к земле и лишь на полпальца не доходящий до нее.
Но самым удивительным в идущей к ним женщине было то, что руки ее скрывали перчатки. Тонкие, того же жемчужного цвета, они, казалось, просвечивают, а когда женщина подошла совсем близко, Харакаш понял, что они действительно прозрачные. Как и вся жемчужная ткань, из которой соткана одежда этой женщины, просто для платья ее сложили в два слоя.
Незнакомка мазнула взглядом по скованным цепью островитянам и остановилась перед Акрамом, что склонился уже в спине, прикасаясь губами к воздуху над протянутой ему изящной ладошкой.