Захаров соотнес положение солнца с секстантом. Точных карт этой
местности не было, поэтому направление движения приходилось
записывать.
Когда рядом никого не оказалось, Кравченко спросил:
— Разрешите говорить прямо, товарищ лейтенант?
— Конечно, Сергей Павлович. — Несмотря на звания, в личном
общении они разговаривали свободно. Смышленые молодые младшие
офицеры всегда прислушивались к советам старших рядовых и
сержантов, и Захаров высоко ценил опыт Кравченко. Тот был в два
раза старше него и успел повоевать и в Первую мировую и в
Гражданскую.
— Отряды расположены слишком далеко друг от друга, — сказал
Кравченко. — Мы не можем друг друга поддерживать и координировать
передвижение должным образом, чтобы перекрыть весь сектор. Если
кто-то столкнется с большой стаей упырей, их уничтожат раньше, чем
придет помощь.
— Я поднимал этот вопрос.
— Можно узнать, что ответил майор?
— Он ответил, что если рассредоточимся, то сможем прочесать
бо́льшую территорию. Докладывают, что упырей не очень
много, поэтому он решил, что каждая группа справится с ними по
отдельности.
— Верно, обнаружили пока немного, но что, если их появится
больше? Мы не знаем, сколько их ещё вылезет за зиму.
— Знаю.
Кравченко вздохнул.
— Зачем Москва прислала сюда командира, у которого нет опыта
подобных операций? Хватает того, что нас мало.
— У нас есть приказ.
— Ясно, товарищ лейтенант. Майор хоть сказал что-нибудь о
запрошенной поддержке с воздуха?
— Нет, и я бы на неё не рассчитывал. Важнее всего сейчас —
помощь нашим товарищам, сражающимся в Сталинграде.
Они вернулись в лес. Убитые жители деревни так и остались
лежать. Хоронить их придут другие. Деревня опустеет. Селиться там
никто не захочет.
Трое бойцов остались у промоины с лошадьми. Из покрытых инеем
морд животных выходил густой пар. Большая часть Сибири представляла
собой первозданный лес, и перемещаться здесь на моторизованном
транспорте было невозможно. Эти лошади были якутской породы,
привычные к местному жестокому климату и питавшиеся, в основном,
дикорастущей травой.
Отряд убрал оружие, сел на лошадей и отправился в направлении,
откуда пришли упыри. Слегка сдутые ветром следы вели вдоль берега и
через замерзшее русло реки. В это время года толщина льда была
достаточной, чтобы выдержать лошадь с наездником. Перебравшись на
другой берег, группа ушла в лес.