Каждое утро ко мне заходил тот самый жрец, который дал команду
тащить меня в камеру. Он задавал один единственный вопрос:
— Ты готов послужить нашему истинному Единому богу и воплотить
его замысел по очищению мира от скверны?
Он задавал этот вопрос каждый раз. Сначала я серьезно отвечал,
что мне надо подумать, а после — уже начал откровенно потешаться
над фанатиком. Брат Итан мне нравился намного больше, он хотя бы
знал, что происходит и что на кону. Этот же олух свято верил в
своего Творца, что читалось на его пропитом лице. Это было лицо
человека, который прожил значительную часть жизни на стакане, а
потом резко уверовал — не только в высшие силы, но и в свое
исключительное предназначение.
В один из дней — кажется, это было начало третьей недели моего
пребывания в этих комфортабельных апартаментах — в ответ на
стандартный вопрос я бросил:
— Пусть Единый поцелует сам себя в зад. Если вы считаете, что
можно добиться сотрудничества такими путями, то ваш божок не
достоин моей помощи.
Очень болела рука, меня бил одновременно жар и озноб.
Жрец на мою реплику только поджал губы, а его слова тускло
блеснули в предвкушении.
— Ты грязная тварь, магик. Вон, как тебя крутит от наших
молитв…
— Меня крутит от нехватки еды, света, а еще от того, что меня
стала отравлять моя же рука, олух, — огрызнулся я.
В ответ жрец только широко улыбнулся и как-то по-змеиному
облизнул губы самым кончиком языка.
— Я же и говорю, сила наших молитв поставит тебя на место.
Говоришь, мало еды и света? Эй! Служивый! Этого на хлеб и воду! Раз
в день! — крикнул он куда-то в коридор, после чего повернулся
обратно ко мне. — Мы научим тебя смирению, магик, ты еще осознаешь
величие нашего Творца и силу братства.
Вместо ответа я зло посмотрел на жреца. Куда делся, мать его,
Итан? Я ожидал стадию торга, а не голодной смерти в каменном мешке.
Но, как говорится, построй планы и вселенная тебя обязательно
удивит…
После того, как мне срезали рацион, стало тяжелее, а гнет ищеек,
который я нет-нет, да и ощущал шеей и затылком, стал будто бы еще
сильнее. Я периодически проваливался в бред, а один раз — даже
скользнул в бездну. Или так мне показалось.
Я стоял в центре, а вокруг меня расположилось четыре безликих.
Все они тянули ко мне руки. От длинных белесых пальцев посланников
Единого отделялись тонкие, полупрозрачные нити, которые будто
леской, стягивали мою душу. Тянули силы. Не давали мне скопить
достаточно божественной или магической энергии, чтобы вырваться из
плена и убить каждую мразь, что попытается удержать меня в
плену.