– Здесь.
Тон его был полон сомнения.
– Вы уверены?
– Нет. Но...
– Пожалуйста, договаривайте.
– Я не узнаю̀ дом. Но я узнаю̀ запах.
Я принюхался. К обычному букету добавился новый запах. Цветов?
Тления? Гнили? Не разобрать. Зато дом, у которого мы остановились,
можно было рассмотреть во всех подробностях. Останки прогнившего
забора – частично развалившегося, частично растащенного на доски
рачительными соседями – были не в силах что-либо скрыть. Ветхая
постройка ощутимо просела и покосилась. Крыша прохудилась,
топорщилась вздыбившейся дранкой, как шевелюра бродяги – вихрами и
колтунами. В проеме окна печально качался на ветру обрывок
бамбуковых штор. Входная дверь была распахнута и перекошена,
держась лишь чудом, не иначе.
– Было темно, – вновь забормотал Хэруо. Казалось, он просит у меня прощения. – Я
толком не разглядел... Но дом был целый. Жилой, ухоженный, точно
вам говорю! В эту хибару я бы и не зашел... Ни за что! Вы мне
верите, господин дознаватель?
– Ночь была темной. Так?
– Так.
– Вы выпили много саке. Так?
– Много, – вздохнул бедняга. – Очень.
– Вам не терпелось уединиться с девушкой. Сами же говорите:
толком не разглядели. Но,
возможно, это и впрямь не тот дом. Зайдем внутрь, чтобы
убедиться?
С большей радостью Одзаки Хэруо кинулся бы в пасть дракона.
Самурай скорчил такую гримасу, словно ему напихали полный рот
речного ила. Но возразить не осмелился.
Миниатюрный сад зарос сухой травой. Плоских камней дорожки,
ведущей к дому, было почти не видно под прилипшими к ним листьями.
Сад, дорожка, дом – все это давно не приводили в порядок. Впрочем,
по дорожке недавно ходили: я разглядел на листьях следы свежей
грязи. Точь-в-точь такие, как оставляли сейчас наши сандалии.
У крыльца странный запах усилился.
– Вот! – Хэруо остановился. – Это они! Я помню их!
Он указал на кроваво-алые соцветия на длинных безлистных
стеблях. Цветы росли по правую руку от крыльца, похожего на насест
со сломанной прогнившей доской. Без сомнения, запах шел от цветов.
Я пригляделся. Из середины каждого цветка, обрамлены пламенеющими
лепестками, торчали длинные изогнутые «ресницы». Они придавали
цветам вид изысканный и зловещий.
Видел ли я такие раньше? Безусловно, видел. Где? Когда? Пара
ударов сердца, и я вспомнил. Когда я проходил обучение у святого
Иссэна, наши обычные уроки письма, счета и истории перемежались
походами по окрестностям. Настоятель, который казался мне
всеведущим (и сейчас порой кажется!), показывал разные травы, кусты
и деревья, сообщая их названия и рассказывая о свойствах: полезных
или вредоносных.