– Когда она умерла?
Я ждал ответа «на днях» или
чего-нибудь в этом роде. Вместо этого брови хозяина поползли на
лоб:
– Да уж больше года. Вот я и удивился,
что вы ее спрашиваете...
Больше года. «Третий случай, – свистит
флейтой голос архивариуса Фудо. – Третий, если считать с прошлой
осени...» Смерть банщицы. Заброшенное жилище. Покойник в доме.
Фуккацу на почве ревности. «Мы были в ярости. Никогда в жизни я не
испытывал подобной ярости.» Могильные цветы у крыльца. «Одному
живую банщицу подавай, другому мертвую...»
Мурашки по спине. Кажется, я начинаю к
ним привыкать.
* *
*
После ужасных событий позапрошлой
весны, когда в деревне под названием Фукугахама я лицом к
лицу столкнулся с отвратительным чудом – дозволенной
насильственной смертью; когда закон будды Амиды на моих глазах
уступил место иному, неведомому мне закону; когда я видел, как
отнимают жизнь, и отнимал ее сам, не рискуя отправиться в ад,
уступив свое тело убитому; когда я сражался стальным мечом, будто
воин кровавого прошлого...
Самонадеянный глупец, я думал, что все повидал, все испытал. Чем
меня теперь можно обескуражить? Сойди на землю будда Амида, я и
глазом не моргну. Какое-то время после битвы при Фукугахаме я
пребывал в сладкой уверенности, что сёгун вызовет меня в столицу.
Приблизит, даст чин, облагодетельствует. «Рэйден-сан, – сказал
великий господин Ода Кацунага, стоя над телами убитых, – мне
интересно ваше мнение.» Сёгуну интересно мое мнение? Вне сомнений,
это начало восхождения на вершину славы!
Время шло. Я ждал. Ждали мои отец и мать, знакомые и сослуживцы.
Посыльного из столицы, отправленного по душу Торюмона Рэйдена,
ждала, наверное, вся Акаяма, за исключением двух человек: старшего
дознавателя Сэки Осаму и настоятеля Иссэна. Сперва я удивлялся
такой их недальновидности, но вскоре удивление закончилось, и
ожидание закончилось, верней, превратилось в болезненную зудящую
занозу. Не выдержав, я отправился за ответами к настоятелю –
обратиться к начальству я не рискнул, зная всю меру
доброжелательности господина Сэки.
Почему, спросил я старого монаха. Почему? Сёгун забыл обо мне? Я
недостоин высочайшей милости? Я чем-то провинился? По какой причине
мои заслуги не оценены в должной мере?!
«Вы ни в чем не виноваты, Рэйден-сан, – с грустной улыбкой
ответил святой Иссэн. – Ваши заслуги велики, вы достойны
возвышения. Не думаю, что о вас забыли. О вас помнят, именно
поэтому вы останетесь в Акаяме. Не ждите приглашения в столицу, его
не будет.»