— Вам назначено?
— Я по поводу мужчины, который содержится у вас.
— Какого? Дорогуша, у нас тут этих мужчин —
выбирай любого, — поджал губы.
— Его привезли из заброшенных шахт, он…
— А-а-а, этот. Можете не продолжать. —
Старик махнул рукой. — И что вам надобно?
— Я хотела его… выкупить.
Последнее слово далось тяжело. Я густо
покраснела, точно просила о чем-то постыдном или запрещенном.
— А некого выкупать, — «обрадовал» глава
лечебницы. — Ушел ваш болезный сегодня. Сам поднялся и пошел. Очевидно,
сковывающие чары слетели. Он с утра проявлял нормальную активность, посему было
решено не затягивать с переездом. Церковники забрали вот только что, минут с
двадцать назад. Сами видите, сезонная лихорадка, свободных мест нет.
До меня медленно доходил смысл сказанных слов.
Как это, сам поднялся? Сам пошел? Он же не двигался… совсем…
Моё сердце лихорадочно забилось в груди, норовя
выскочить наружу, сломать ребра, разорваться на лоскуты.
Не успела.
Не смогла.
Самой малости не хватило.
Если бы не сомневалась, не спрашивала совета у
Грегга, не медлила бы, оттягивая момент. Смогла бы выкупить.
А теперь…
Может быть, он вспомнит кого-нибудь из своих
родственников, раз смог встать? Имя своё назовет, выторгует себе свободу?
— Идите, дорогуша, — поторопил старик. — Не
мешайтесь.
Я вылетела из кабинета словно окунутая в чан с
кипящей водой. Не соображая, что происходит. Чувствуя только то, что ошиблась.
Опоздала. По щекам катились слезы.
На пути мне попался знакомый целитель. Он одной
рукой отпихивал плачущую старушку, которая натурально пыталась обхватить его за
ноги и тащиться следом; второй же удерживал поднос с целебными каплями.
— Здравствуйте, — я слабо улыбнулась ему.
Парень глянул на меня с сожалением и повторил мою
собственную мысль:
— Не успели?
— Угу. Вы видели, как его уводили?
— Видел. Да подождите вы плакать, всё хорошо
будет с вашим внучатым племянником! — цыкнул на старушку. — Сказал же, вылечим!
Чего вы меня царапаете?!
— Он что-нибудь говорил? Как его зовут или откуда
родом?
Отрицательно покачал головой. Я почувствовала,
как внутри обрываются струны. Одна за другой. Резко. С мясом.
— Ну, вы хотя бы хотели помочь, — попытался
успокоить меня паренек. — Дальше — воля богов.
Если бы богов…
***
Внешне Дома скорби ничем не отличались от любых
других церковных зданий. Обставленные аскетично, блеклые на фоне города,
низкие, лишенные окон, они располагались всегда на окраинах.