— Скука, — вздохнул мальчишка. — Ты дальше расскажи!
— А что дальше, — помрачнел отец. — Дальше с севера пришёл
властелин стальнозубых волков. Убил пернатых, что правили городом,
певчих птиц разогнал, фонтаны снёс, а дворец разрушил до основания.
Возвёл новый, из камня и металла. Повелел открыть больше кузниц и
мастерских и принялся создавать неживую жизнь.
В чём-то стало удобнее — ведро из колодца больше не приходилось
тащить руками, и станки появились, которые за ткачей выполняли их
работу, и тележки, пыхтя паром, поехали с грузами сами по себе, без
коней. Но цветы в городе все умерли, а деревья парков пошли на
растопку. Вместо птичьего пения жителей начали будить фабричные
гудки да шум машин, а воздух стал до того густым и невкусным, будто
не дышишь, а вязнешь в смоле. И небо, голубое небо в городе можно
увидать теперь только с высокого шпиля колокольни, которую тоже
превратили в мастерскую, а колокола заменили тикающими
часами.
— Вот бы поглядеть на эти машины, — мечтательно протянул мальчишка.
— Как жаль, что вы ушли из города! Я бы устроился в мастерскую,
выучился обращаться с металлом и творил всякие чудеса!
При свете маленького фонаря, внутри которого загорались и гасли
светляки, было видно, как отец покачал головой.
— Кто бы тебя взял, — возразил он. — Таких, как мы, и на шаг не
подпускали к мастерским. Разве что мусор, сваленный у чёрного хода,
позволяли забирать.
— Но времена-то изменились! — с мольбой произнёс мальчишка. — Если
здесь, на болотах, мы мирно соседствуем с людьми, то, может, и в
городе тоже? Может быть, сходим туда...
— Нет.
— Поглядеть хоть разок!
— Нет, я же уже сказал.
— Но почему, отец?
— Я не одобряю того, что сделали с городом, да и со всем нашим
миром. Не хочу этого больше видеть и не понимаю, как может мой
собственный сын мечтать о машинах! Они мёртвое, уродливое и
бездушное подобие жизни, и на сторону нового правителя я никогда не
встану, лучше уж сгнию на болотах. Спи, и чтобы больше ни
слова!
— Но я бы делал красивые, — упрямо прошептал мальчик, отворачиваясь
к стене. — Механических светляков, что светили бы ярко-ярко и не
умирали. Птиц, которые бы пели прекрасные песни и не требовали
корма! И скакунов, преодолевающих огромные расстояния без
устали...
И он уснул, и мечты вставали перед ним, будто наяву.