Генерал-майор покачал головой: это недопустимо, это привлечет
ненужное внимание.
Ответно премьер-министр кивнул: понимаю.
Вслух же сказал:
- Наверняка у вас имеется свое понимание положения? И что нам
надлежит сделать?..
Из портфеля Инокентьев вынул заранее подготовленную записку.
- Вот. Действовать надобно спешно и без сомнений. Не хватает
только вашей подписи.
Петр Аркадьевич пробежал глазами по списку.
- Положим, приговоренных к смерти я вам дам. Их нынче много. Вам
политиков или уголовников?
- Право-слово, палачу - все равно.
- Значит, всех подряд. Солдат, две сотни… Их вы потом тоже
собираетесь?..
- Ни в коем разе. Прожект растянется на многие года. Возможно,
на десятилетия. Будет нужна постоянная охрана.
- И постоянная рабочая сила?..
- Не в таких количествах. Далее нам нужнее будут ученые, хорошие
механики…
Столыпин кивнул, перевернул лист на другую сторону. Удивленно
вскинул бровь, пригладил бородку.
- «Скобелев»?.. Не много ли просите?..
- Разве много? Вот уж не заметил. Рядом с выгодами, которые нам
сулят – просьба небольшая. Да я и не навсегда прошу. Туда людей
отвезти, обратно…
- Ученые?..
- Ах, это я целиком и полностью на себя беру. С нашим Бюро
многие ученые сотрудничать не гнушаются. Есть верные, надежные
люди. Они не откажут…
Тут Столыпин сдался.
Стал подписывать бумаги одну за другой.
- Только отчитываться будете лично передо мной!.. Я ясно
говорю?..
- Само собой – ясно.
-
После того, как катер ушел от борта яхты, Столыпин ударил по
звонку, вызывая секретаря. Тот возник на пороге кабинета-каюты.
- Вы записали, что у меня был генерал-майор Инокентьев?
- Да, конечно…
- Вычеркните его. Или нет – вырвите лист и перепишите все
наново.
- Простите?..
- Вас никак укачало?.. Что я непонятного такого сказал? Не
принимал я сегодня генералов. Не было тут никого. Так
понятней?..
Секретарь кивнул и бесшумно исчез: не было – так не было.
Чего говорить о том, чего не было?
- …Конечно, – говорил секретарь английского парламента. -
Скажем, вот сидит бывший министр. У него в прихожей стоит зонтик и
топор. Когда идет дождь - он берет зонт, а когда туман - топор. Но
об этом все в округе знают и в подобную погоду сидят дома. Из-за
этого министр возвращается домой промокшим и злым...
Говорил это по-русски, поскольку английского, вероятно, не знал.
Да и секретарем он стал совсем ненадолго: пока горел огонь в
театральных лампах.