Сашка зашевелился, и наваждение
пропало. Он внезапно что-то пробормотал, покрутил головой,
сморщился, словно понюхал что-то неприятное, а затем полез из
палатки. Я видел, что он захватил с собой ружье, и на всякий случай
подтянул поближе маленький туристский топорик. Охотник стоял спиной
ко мне, взяв ружье наизготовку и чутко прислушиваясь к окружающему
лесу: поза его казалась настороженной. Костер потух, в свете луны
видно было плохо, ночные тени обманывали зрение, и приходилось
полагаться на слух. В такой обстановке немудрено обмануться.
Сашка уже собрался ложиться обратно и
развернулся к палатке, когда из кустов за его спиной беззвучно
взмыла размытая тень и обрушилась на плечи человека. От удара
охотник рухнул на землю, его ружье вырвалось из рук и отлетело ко
входу в палатку, прямо в мои руки. Я схватил его и выстрелил
немного выше зверя, стремясь не столько попасть, сколько напугать,
согнать его с Сашки. Расстояние не превышало трех метров, но,
видимо, я промахнулся, потому что никакой реакции на выстрел не
последовало, зверюга кинулась на меня. Мне удалось прокатиться у
нее под брюхом, я резко развернулся и вскинул ружье — во втором
стволе оставался неизрасходованный патрон. Мне повезло: бешеное
животное — в тот момент оно казалось крупным волком — запуталось в
поваленной палатке, и я мог спокойно прицелиться.
Условия для выстрела были идеальные —
дистанция метра два, цель относительно неподвижна. Я задержал
дыхание, нажал на курок, и… От увиденного волосы встали дыбом.
Картечь, выпущенная из ружья, летела так медленно, что я четко
видел траекторию всех трех маленьких горошин: они замедлялись по
мере приближения к телу беснующегося зверя, пока не повисли в
воздухе в нескольких сантиметрах от его тела, чтобы осыпаться на
землю, не причинив твари никакого вреда. На мгновение я решил, что
сошел с ума. Впрочем, злое рычание быстро привело меня в чувство,
паралич прошел, и с диким криком я принялся избивать ружьем, как
дубинкой, скованного тканью палатки зверя. От страха я лупил с
такой силой, что скоро разбил в щепу приклад и стал пинать животное
ногами, потом заметил топорик и фактически разрубил зверя пополам,
прежде чем он перестал шевелиться. Только тогда, тяжело дыша от
пережитого шока и обливаясь вонючим потом, я свалился у Сашкиного
тела. Разодранное горло и неестественно изогнутая шея говорили, что
помощь несчастному охотнику уже не нужна.