"Похоже, он просто следил, - сообразил лейтенант. - Но зачем?
Или опасается? Но кого?"
Так и не отыскав ответа, задремал. Утренние заботы вытеснили из
головы ночные непонятности. Павел, изображая из себя рубаху парня,
пикировался с представителями наземных родов войск. Испытывая
легкую зависть к элите армии, те не упускали случая подколоть
летчика, впрочем, вполне безобидно. Наскоро прошел назначенные
процедуры, а к обеду и думать забыл про все.
Новость, которую принес сержант из соседней палаты, ошеломила. В
парке обнаружили убитого. Того самого пехотного лейтенантика,
который выходил ночью по нужде. И вроде никакого криминала..
Тот выстрелил себе в
голову. Причем, самоубийство было явным. Никто не видел ничего
подозрительного, никаких следов. Пистолет в руке офицера был его
табельным... Глухой пересказ и обсуждение происшествия быстро
оборвались.
Сам по себе факт
постыдный и глупый мог вызвать усиленный интерес, и никому из
выздоравливающих вовсе не хотелось вместо положенного отдыха сидеть
в прокуренном кабинете, отвечая на неприятные и скользкие
вопросы.
Особисты, конечно, покрутились, но как-то вяло. Словно им было
неприятно копаться в этом неприглядном деле.
Павел, которому вдруг стало весьма неуютно, недоумевал: "Неужели
сам? Или все же имеется какая-то связь?.." Но, не отыскав ответа,
махнул рукой и отложил гадание в сторону.
Случилось это через пару дней.
Плотный обед располагал к дремоте. К тому же, один из соседей,
огненно-рыжий молоденький старшина, со смешной фамилией Воронок,
смотался в город и вернулся с бутылкой "казенки". - День рождения,
мужики... - радостно оповестил Серега окружающих. Правду говорят -
как встретишь день рождения, так год и проведешь. Пусть хоть в
госпитале, но на своих двоих...
Плеснув в припасенную с обеда тару и выложив на тарелочку ломоть
тушенки, офицеры дружно подняли тост за именинника. Естественно,
разделенный на семерых бутылек только раздразнил.
Посланный за добавкой новорожденный вернулся ни с чем. - Обед, -
развел он руками. Белобрысый капитан, лежащий рядом с Павлом,
понятливо усмехнулся и вынул на стол пузатенькую бутылочку из-под
физраствора.
- Медицинский, - заговорщицки произнес он, - вчера у сестер
сменял... - он широко улыбнулся, - пусть именинник будет и сыт, и
пьян, и нос в табаке.